Форум
Артур Хейли, "На высотах твоих" (США аннексирует Канаду)
Леший: Джеймс Хауден, храня серьезное выражение лица, вошел в зал Тайного совета с его бежевыми коврами и высоченным потолком. Коустон, Лексинггон, Несбитсон, Перро и Мартенинг уже сидели за огромным овальным столом, окруженным двадцатью четырьмя обтянутыми кожей креслами резного дуба; место, где принималось большинство решений, определявших историю Канады со времен Конфедерации. Несколько в стороне от него за маленьким столиком устроился стенографист – невзрачный, старающийся держаться незаметно человечек в пенсне, который разложил перед собой раскрытый блокнот и множество остро заточенных карандашей. При появлении премьер-министра собравшиеся стали было приподниматься из кресел, но он жестом руки попросил их сидеть. Хауден прошел к установленному во главе стола креслу с высокой спинкой, сильно смахивающему на трон. – Курите, кто пожелает, – предложил он и отодвинул кресло. Но не сел в него, а продолжал стоять, храня молчание. Потом начал говорить деловым тоном: – Я распорядился провести это заседание в зале Тайного совета, джентльмены, с одной только целью: напомнить вам о клятве хранить тайну, которую вы все принесли, становясь членами совета. То, что будет здесь сказано, совершенно секретно и должно оставаться таковым до надлежащего момента даже для ваших ближайших коллег. – Джеймс Хауден сделал паузу, взглянув на официального стенографиста. – Думается, нам лучше обойтись без стенограммы... Переводя взгляд на присутствовавших, Хауден собрался с мыслями. Готовясь вчера ночью к заседанию, он выстроил четкую последовательность шагов, которые следовало предпринять до встречи в Вашингтоне. Одна жизненно важная задача, которую было необходимо решить на самой ранней стадии, заключалась в том, чтобы убедить других членов кабинета в своей правоте. Именно поэтому в первую очередь он собрал здесь этих людей в узком кругу. Если он добьется одобрения среди них, он заручится надежной поддержкой, которая сможет оказать нужное воздействие и склонить к согласию остальных министров...
Леший: – Не может быть более никаких сомнений, – начал премьер-министр, – в ближайших намерениях России. Если когда-либо и существовали какие-то сомнения, события последних месяцев рассеяли их полностью. Достигнутый на прошлой неделе альянс между Кремлем и Японией; предшествовавшие ему коммунистические перевороты в Индии и Египте, где установлены сателлитные режимы; наши дальнейшие уступки по Берлину; ось Москва – Пекин с ее угрозой Тихому океану; рост числа ракетных баз, нацеленных на Северную Америку, – все это приводит к одному только выводу. Советская программа мирового господства приближается к кульминационной точке – и не через пятьдесят или двадцать лет, как мы, успокаивая самих себя, некогда полагали, а уже при жизни нашего поколения, в текущем десятилетии. Естественно, Россия предпочла бы одержать победу, не прибегая к войне. Но в такой же степени очевидно, что она рискнет развязать войну, если Запад будет стоять на своем до конца, и Кремль не сможет достичь желаемых целей иными средствами. За столом прокатился сдержанный шумок вынужденного согласия. Премьер-министр продолжал: – Россия в своей стратегии никогда не боялась жертв. Исторически у них человеческая жизнь ценится куда дешевле, чем у нас, и они и теперь не побоятся никаких жертв. Многие люди, конечно, – в нашей стране и за ее пределами – будут сохранять надежду, точно так же, как они не теряли надежды, что Гитлер добровольно перестанет пожирать Европу. Я не хочу принижать значение надежды – это чувство необходимо уважать и лелеять. Но здесь, среди нас, мы не можем позволить себе такой роскоши, мы должны составить ясный и недвусмысленный план нашей обороны и выживания. Произнося эту фразу, Джеймс Хауден вспомнил свои слова, сказанные Маргарет вчера вечером. Что именно он сказал? “Борьба за выживание должна вестись, потому что она сохраняет жизнь, а жизнь – это захватывающее приключение”. Он надеялся, что сказанное им окажется правдой – теперь и в будущем. Он продолжал: – То, что я сейчас изложил, конечно, не новость. Не новость и то, что наша оборона до определенной степени интегрирована с обороной Соединенных Штатов. Новостью для вас будет то, что в последние сорок восемь часов мне было сделано лично президентом США предложение повысить степень этой интеграции до столь же высокого, сколь и драматичного уровня. Сидевшие за столом встрепенулись с нескрываемым и острым интересом. – Прежде чем изложить вам суть предложения, – сказал Хауден, тщательно подбирая слова, – мне бы хотелось коснуться еще одного аспекта. – Он повернулся к министру иностранных дел. – Артур, незадолго до того, как мы собрались здесь, я попросил вас дать оценку нынешней ситуации в мире. Я бы хотел, чтобы сейчас вы повторили ваш ответ. – Хорошо, премьер-министр. – Артур Лексингтон отложил зажигалку, которую задумчиво вертел в руках. Его розовощекое лицо было необычайно серьезным. Оглядев своих соседей слева и справа, он заявил ровным негромким голосом: – По моему мнению, в данный момент международная напряженность столь серьезна и опасна, какой она не бывала в любой другой период с 1939 года. Спокойные, точно выверенные слова вызвали у присутствующих тревогу. Люсьен Перро спросил вполголоса: – Неужели все действительно так плохо? – Да, – ответил Лексингтон. – Я убежден в этом. Согласен, осознать это нелегко, поскольку мы так долго балансировали на лезвии ножа, что кризисы вошли у нас в привычку. Но в конце концов наступает момент, когда положение выходит за пределы кризиса. Думаю, сейчас мы весьма близки к этой черте...
Леший: В течение этого точно рассчитанного отрезка времени Джеймс Хауден намеренно ослабил свое влияние на собравшихся, оставаясь молчаливым свидетелем дискуссии. Сейчас он вновь взял бразды правления в свои руки. – Моя личная точка зрения, – твердо заявил премьер-министр, – совпадает с тем, что изложил Артур. Настолько, что я распорядился о немедленном частичном переезде правительственных служб в помещения, подготовленные на случай чрезвычайного положения. Секретный меморандум по этому поводу ваши ведомства получат в течение ближайших нескольких дней. – Расслышав нескрываемо изумленные восклицания, Хауден жестко добавил: – Лучше слишком рано, чем слишком поздно. – Не ожидая комментариев присутствующих, он продолжал: – То, что я сейчас скажу, для вас будет новостью, но прежде мы должны напомнить самим себе о том положении, в котором окажемся, когда начнется третья мировая война. Сквозь пелену табачного дыма, который постепенно наполнял зал, премьер-министр внимательно оглядел присутствующих. – В нынешнем состоянии Канада не способна ни вести войну – во всяком случае, самостоятельно, – ни оставаться нейтральной. Во-первых, мы не располагаем для этого необходимой мощью и, во-вторых, нам не позволяет этого наше географическое положение. И это не просто мое мнение, а реальный факт нашей жизни. Сидевшие за столом не сводили глаз с его лица. “Пока, – отметил он про себя, – нет никаких признаков их несогласия. Оно может возникнуть позднее”. – Наша оборона, – заявил Хауден, – носила и носит лишь символический характер. Ни для кого не секрет, что ассигнования Соединенных Штатов на оборону Канады хотя и не столь велики, как обычно бывают военные расходы, но все же превосходят весь наш бюджет в целом... – Позвольте мне напомнить вам некоторые факты, – в голосе Хаудена вновь зазвучали твердые командные нотки. – Нам всем известны возможные последствия ядерной войны. После такой войны выживание будет зависеть от наличия продовольствия и его производства. Страны, чьи производящие продовольствие районы будут отравлены радиоактивными осадками, можно считать уже проигравшими битву за выживание. – Но уничтожено будет не только продовольствие, – вставил Стюарт Коустон без тени своей обычной улыбки. – Однако производство продовольствия имеет решающее значение, – Хауден повысил голос. – Города могут быть превращены в руины, и с доброй частью из них так и случится. Но если впоследствии обнаружится чистая, неотравленная земля, земля, которая даст продовольствие, то те, кто останется невредимым, смогут выбраться из-под завалов и руин и начать заново. Продовольствие и земля, чтобы его производить, – вот что будет действительно иметь значение. Мы вышли из земли, к земле и вернемся. Вот где лежит путь к выживанию! Единственный путь! На стене зала Тайного совета висела карта Северной Америки. Джеймс Хауден подошел к ней, провожаемый взглядами своих коллег. – Правительство Соединенных Штатов, – сказал Хауден, – осознает, что производящие продовольствие регионы должны быть защищены и сохранены в первую очередь. Они намерены обезопасить такие области на своей территории любой ценой. Премьер-министр повел рукой по карте. – Молочное производство – северный Нью-Йорк (Имеется в виду штат.). Висконсин, Миннесота; многопрофильные фермерские хозяйства Пенсильвании; пшеничный пояс – обе Дакоты и Монтана; кукуруза Айовы; животноводство Вайоминга; специализированные культуры Айдахо, северной части Юты и к югу от нее; ну, и все остальное, – рука Хаудена соскользнула с карты. – Вот что они будут оберегать в первую очередь, а уж только потом – города. – Земли Канады при этом во внимание не принимаются, – негромко произнес Люсьен Перро. – Здесь вы не правы, – возразил Джеймс Хауден. – Канадские земли принимаются-таки во внимание. Им отведена роль полей сражений. Он вновь обернулся к карте. Указательным пальцем правой руки отметил цепь пунктов вблизи южной границы Канады, продвигаясь от Атлантического побережья в глубь американской территории. – Вот линия расположения ракетных пусковых установок Соединенных Штатов – установок для запуска ракет ПРО и межконтинентальных ракет, с помощью которых США намерены обеспечивать защиту своих производящих продовольствие областей. Вам они известны так же хорошо, как и мне, как любому начинающему в русской разведке. Артур Лексингтон едва слышно перечислил: – Буффало, Платтсберг, Прескьюайл… – Совершенно точно, – подтвердил Хауден. – Эти пункты составляют передовую американскую оборону и как таковые станут первыми и главными объектами советского удара. И если эта атака – русскими ракетами – будет отражена перехватом, то произойдет он прямо над Канадой. Театральным жестом Хауден словно стер ладонью обозначение канадской территории с карты. – Вот оно, поле боя! Именно здесь, исходя из нынешнего положения дел, будет вестись война.
Леший: – Как видите, – закончил он, – возможности нашего выживания в качестве дееспособной нации далеко не блестящи. И снова ответом ему было молчание. На этот раз его прервал Стюарт Коустон. – Я знал все это. Думаю, мы все знали. Но правде в глаза никогда не смотришь.., гонишь от себя эти мысли.., отвлекаешься на другие вещи.., скорее всего потому, что уж очень хочется отвлечься… – Это наша общая вина, – заметил Хауден. – Все дело в том, сможем ли мы сейчас посмотреть правде в глаза? – Как я понимаю, в том, что вы говорили, подразумевается невысказанное “если не”, не правда ли? – Люсьен Перро испытующе вглядывался в лицо премьер-министра. – Да, – подтвердил Хауден. – Есть такое “если не”. Он оглядел сидевших за столом, потом снова перевел взгляд на Перро. Голос его не дрогнул. – Все, что я описал, неизбежно произойдет, если мы не предпочтем без промедления объединить нашу государственность и суверенитет с государственностью Соединенных Штатов. Реакция последовала незамедлительно. Адриан Несбитсон с трудом поднялся из кресла. – Никогда! Никогда! Никогда! – бессвязно выкрикивал он с налившимся кровью лицом. Коустон потрясение воскликнул: – Страна выбросит нас вон! – Премьер-министр, не может быть, чтобы вы серьезно… – начал было Дуглас Мартенинг, но так и не закончил фразу. – Тихо! – грохнул здоровенным кулачищем по столу Люсьен Перро. От неожиданности все остальные разом смолкли... – Я изложил вам предложение, выдвинутое сорок восемь часов назад президентом Соединенных Штатов. – Джеймс Хауден сделал паузу. Затем, подчеркнуто четко выговаривая слова, продолжил: – Предложение подписать официальный союзный акт. По его условиям Соединенные Штаты берут на себя всю полноту ответственности за оборону Канады; вооруженные силы Канады распускаются и их личный состав немедленно вливается в вооруженные силы США с принесением совместной присяги на верность; вся территория Канады открывается для передвижения и маневров американской армии и, что самое важное, осуществляется передислокация с максимально возможной быстротой всех пусковых ракетных установок на крайний север Канады. – Боже! – чуть ли не простонал Коустон. – Боже милостивый! – Минутку, – попросил Хауден, – это еще не все. Союзный акт предполагает также слияние таможенных служб и совместное проведение внешней политики. За пределами этих и упомянутых мною ранее сфер наши национальное существование и независимость остаются в неприкосновенности. Он сделал шаг вперед, разорвав наконец сцепленные за спиной руки, и уперся кончиками пальцев в овальную столешницу. Впервые в его голосе зазвучало волнение. – Как видите, это предложение представляется одновременно и ужасным, и радикальным. Однако могу сказать вам, что я тщательно его взвесил, оценил все последствия, и, по-моему, для нас это единственный курс, если мы как нация хотим выжить в будущей войне...
Леший: Теплое солнце светило с лазурного неба на пышную зелень длинной пятилуночной площадки для гольфа в клубе «Фордли-Кэй» на Багамах. Площадка и примыкавший к ней роскошный клуб были среди пяти самых изысканных в мире. За зеленью начинался белый песчаный пляж, окаймленный пальмами, пустынный, уходивший вдаль этакой полоской рая. Прозрачное бирюзовое море мягко накатывало на него мелкую волну. В полумиле от берега на коралловых рифах белели волнорезы. А поблизости, рядом с площадкой, экзотические цветы – гибискус, бугенвиллеи, поинсеттии, франжи-паны – старались перещеголять друг друга в невероятности красок. Легкий бриз приятно обдувал, неся в свежем, чистом воздухе аромат жасмина. – Мне кажется, – заметил вице-президент Соединенных Штатов, – что ни один политик ближе к раю и не может подобраться. – Мое представление о рае, – сказал ему достопочтенный Харольд Остин, – исключает промашки. – Он скорчил гримасу и изо всей силы ударил четвертой клюшкой. – Наверняка есть способ научиться лучше играть. Они вчетвером играли партию на лучший забитый мяч – Большой Джордж и Роско Хейворд против Харольда Остина и вице-президента... После первой отметки игра развивалась в безумном темпе. Большой Джордж и Хейворд передвигались на одном карте; Стоунбридж и достопочтенный Харольд заняли другой. Остальные шесть электрических картов были реквизированы в пользу эскорта агентов секретных служб из охраны вице-президента, и сейчас они окружали их – с обеих сторон, а также спереди и сзади, – как отряд эсминцев... ...Большой Джордж возобновил спор с Байроном Стоунбриджем, начатый ... – В правительстве Соединенных Штатов, да и в других правительствах, – заявил Большой Джордж, – сидят люди, не понимающие или не способные понять основ экономики. Этим объясняется – и только этим, – почему у нас постоянная инфляция. Вот почему рушится мировая денежная система. Вот почему все, что связано с деньгами, может только ухудшаться. – Я лишь отчасти согласен с вами, – сказал ему Стоунбридж. – То, как конгресс тратит деньги, наводит на мысль, что их запасы неисчерпаемы. У нас есть вроде бы нормальные люди в сенате и в Белом доме, которые считают, что на каждый поступивший в казну доллар можно спокойно потратить четыре или пять. Большой Джордж нетерпеливо произнес: – Это знает каждый деловой человек. Знает давным-давно. Вопрос не в том, рухнет ли американская экономика, а в том, когда это произойдет. – Я не уверен, что это обязательно случится. Мы все ещё можем этого избежать. – Можем, но не избежим. Слишком глубоко пустил корни социализм, который тратит деньги, каких у вас нет и никогда не будет. Так вот: наступает момент, когда у правительства иссякает кредит. Дураки считают, что этого не случится. Но это произойдет. Вице-президент вздохнул: – На публике я стал бы отрицать справедливость этого утверждения. Но в нашем узком кругу не могу. – Каков будет следующий этап, – сказал Большой Джордж, – легко предсказать. Во многом это будет похоже на события в Чили. Многие считают, что Чили далеко и там все по-другому. Ничего подобного. Эта страна была маленькой моделью США – или Канады, или Британии. – Я согласен с вашим высказыванием насчет этапов, – задумчиво произнес достопочтенный Харольд. – Сначала демократия устойчивая, признанная всем миром и действенная. Затем социализм, поначалу мягкий, но затем все ужесточающийся. Деньги тратятся без удержу, пока не остается ничего. После этого финансовый крах, анархия, диктатура. – В какой бы глубокой дыре мы ни сидели, – сказал Байрон Стоунбридж, – я никогда не поверю, что мы до этого дойдем. – А нам и не обязательно следовать этим путем, – ответил Большой Джордж. – Если кое-кто из нас, обладающий умом и властью, подумает о будущем и спланирует его. Когда наступит финансовый крах, в Соединенных Штатах есть две сильные руки, способные предотвратить анархию. Одна – это крупный капитал. Под этим я подразумеваю картель мультинациональных компаний вроде моей и крупные банки вроде вашего, Роско, и других, которые могут управлять финансами страны и наладить финансовую дисциплину. Мы останемся кредитоспособными, так как имеем дело со всем миром: мы поместим наши ресурсы там, где инфляция их не поглотит. Вторая сильная рука – это военные и полиция. В сотрудничестве с крупным капиталом они сумеют сохранить порядок. Вице-президент сухо произнес: – Иными словами, полицейское государство. Вы можете столкнуться с оппозицией. Большой Джордж пожал плечами: – Может быть, с небольшой. Люди смирятся с неизбежным. В особенности если так называемая демократия развалится, денежная система рухнет, и покупательная способность людей будет равняться нулю. Кроме того, американцы больше не верят в демократические институты. Вы, политики, их подорвали.
Леший: Роско Хейворд хранил молчание и слушал. Теперь он произнес: – То, что вы предвидите, Джордж, это превращение нынешнего военно-промышленного комплекса в элитарное правительство. – Вот именно! А военно-промышленный комплекс – мне так больше нравится – становится все сильнее, по мере того как слабеет американская экономика. У нас есть организация. Она ещё не оформлена, но формируется на глазах. – Эйзенхауэр первым признал существование военно-промышленной структуры, – сказал Хейворд. – И предупреждал об её опасности, – добавил Байрон Стоунбридж. – Да, черт побери! – согласился Большой Джордж. – Что делает его ещё большим дураком! Кто-кто, а Айк должен был бы видеть такие возможности сосредоточения силы. А вы их видите? Вице-президент сделал небольшой глоток плантаторского пунша: – Это, конечно, между нами. Но да, я вижу. – Вот что я скажу, – убежденно произнес Большой Джордж, – именно вы должны присоединиться к нам. Достопочтенный Харольд спросил: – Сколько, вы думаете, у нас есть времени, Джордж? – Мои личные эксперты утверждают, что от восьми до девяти лет. После этого крах денежной системы неизбежен. – Мне как банкиру, – вставил Роско Хейворд, – больше всего нравится идея о дисциплине в финансах и в управлении. Джи. Джи. Куотермейн подписал счет из бара и встал. – И ты её увидишь. Это я обещаю. Они подъехали к десятой отметке. Большой Джордж обратился к вице-президенту: – Бай, вы играли намного лучше своих возможностей, и это делает вам честь. Так держать, и посмотрим, как выглядит экономический и дисциплинированный гольф. Вы опережаете нас всего на одно очко, а вам предстоит одолеть ещё девять сложных лунок. Итак. Описанные события происходят где-то в середине-конце 70-х гг. ГДЕ РАЗВИЛКА???
OlegM: Леший пишет: цитатаИтак. Конец 70-х гг. ГДЕ РАЗВИЛКА??? В ДНК. Точнее в составе политбюро ЦК КПСС. Ну и еще по мелочи типа социалистической революции в Японии...
Динлин: Для того, чтобы толкнуть Америку к диктатуре нужна "прямая и явная угроза". Не "советская военная" придуманная для вышибания налогов из глупого пипла, а действительно советская военная, т.е. СССР намного сильнее реала и США больше не могут позволить себе сорить деньгами на социальные блага и т.д. А прекращение социалки вызовет социальный взрыв (прошу прощения за тафтологию). Вот для его подавления и придётся установить в США дикататуру. А развилок, приводящих к более сильному СССР куча - от более успешной ВМВ до более вменяемых правительств вместо Хруща и МуМу, которые смогли бы преодолеть наметившийся кризис советской экономики (хозрасчёт, элементы рынка и т.д.).
Седов: Лююююди ! Какие середина 70-х ! Это же Артур Хейли "На высотах твоих". 1967г. Общая канва - резкое ухудшение советско-американских отношений - 1. СССР подписала мирный договор с Японией. По этому договору (по памяти) Япония стала толи союзником СССР, то ли просто нейтральной страной. В любом случае амеров там нет 2. Где-то в Северном Ледовитом Океане наша подлодка "случайно" потопила ихнюю. Идет торг между Канадой и США по размещению ПРО в северных районах Канады. Взамен американцы отдают канадцам Аляску. Книга кстати читается легко. Рука мастера. Найдите, прочитайте, не пожалеете.
OlegM: Седов пишет: цитатаКакие середина 70-х ! Это же Артур Хейли "На высотах твоих". 1967г. Ничего себе... Но откуда тогда это: цитата В правительстве Соединенных Штатов, да и в других правительствах, – заявил Большой Джордж, – сидят люди, не понимающие или не способные понять основ экономики. Этим объясняется – и только этим, – почему у нас постоянная инфляция. Вот почему рушится мировая денежная система. Вот почему все, что связано с деньгами, может только ухудшаться... – Это знает каждый деловой человек. Знает давным-давно. Вопрос не в том, рухнет ли американская экономика, а в том, когда это произойдет. – Я не уверен, что это обязательно случится. Мы все ещё можем этого избежать. – Можем, но не избежим. Слишком глубоко пустил корни социализм, который тратит деньги, каких у вас нет и никогда не будет. Так вот: наступает момент, когда у правительства иссякает кредит. Дураки считают, что этого не случится. Но это произойдет. Сначала демократия устойчивая, признанная всем миром и действенная. Затем социализм, поначалу мягкий, но затем все ужесточающийся. Деньги тратятся без удержу, пока не остается ничего. После этого финансовый крах, анархия, диктатура. Что за такой жуткий финансовый кризис в США а 60х? Каким образом у Хейли СССР ЭКОНОМИЧЕСКИ обгоняет США в 60х годах?
Динлин: И почему в 1967 русский с китайцем всё ещё братья навек ?
Седов: OlegM пишет: цитатаЧто за такой жуткий финансовый кризис в США а 60х? Каким образом у Хейли СССР ЭКОНОМИЧЕСКИ обгоняет США в 60х годах? Почитайте любую американскую литературу конца шестидесятых-начала семидесятых. Именно любую - жуткий депресняк. Динлин пишет: цитатаИ почему в 1967 русский с китайцем всё ещё братья навек ? Потому что еще нет Даманского, потому что еще ходит поезд Москва-Ханой, потому что вместе долбят амеров во Вьетнаме, потому что и там и там у власти коммунисты. Потому что Косыгин летает в Пекин для переговоров с Чжоу Энлаем, а американцы не могут, потому что главные герои книги люди, прошедшие еще ВМВ и для них Китай - это тот Китай который разгромил США зимой 1951г. То есть в то время мы для них все еще вместе.
Леший: Седов пишет: цитатаКакие середина 70-х ! Это же Артур Хейли "На высотах твоих". 1967г. Вы абсолютно правы. Это я лопухнулся, когда читал биографию Хейли. Перепутал дату со временем создания "Напряжения" .
Леший: Предлагаю такую развилку. 1953 г. Умер Сталин. Хрущов проиграл борьбу за Кремль (как - развилок масса). У власти тандем Берия-Маленков (Маленков официальный глава государства - председатель Совета Министров, а Берия официально второй, неофициально...). На судьбоносном 20-м сьезде КПСС никакой "борьбы с культом личности", вместо этого проводится резолюция, которая ослабляет "руководящую и направляющую" роль партии, которой остаются лишь "кадры и пропаганда". Во внешней политике более сбалансированный и твердый курс. Никакого "волюнтаризма" в промышленности и с/х (например, никаких совнархозов, у колхозников не будут отбирать приусадебные участки, лишать собственного скота, не будут расформированы промысловые артели и т.д.).
OlegM: Седов пишет: цитатаПочитайте любую американскую литературу конца шестидесятых-начала семидесятых. Именно любую - жуткий депресняк. Нет ну я понимаю депресняк всякик Селенджеров ("над пропастью во ржи" это же этот период?) но причем тут экономика? Ну как СССР мог обогнать США в конце 60х??? Единственное обьяснение - амеры в 50х-60х сильно перегнули палку с "охотой на ведьм" и пропагандой вообще. До того перегнули что большинтсво амеркианцев представляли себе СССР во много раз более развитым чем он был на самом деле...
Седов: OlegM пишет: цитатаЕдинственное обьяснение - амеры в 50х-60х сильно перегнули палку с "охотой на ведьм" и пропагандой вообще. До того перегнули что большинтсво амеркианцев представляли себе СССР во много раз более развитым чем он был на самом деле... Это само собой. Но был еще один момент - темпы роста промышленной мощи СССР до 23 съезда оставались все еще достаточно велики (ИМХО - на уровне сталинских), чтобы вызывать опасения в Западном мире. В 1967г. американцы еще не высадились на Луне, наши автомобили еще не очень сильно отставали от европейских (французский "Москвич", на подходе итальянская "Лада"). Даже такой факт (из собственного хобби) - в фототехнике мы тоже не остатвали - начинается массовое производство Зенита-Е, который еще очень долго осавался самой популярной зеркалкой в мире, начата разработка первого в мире массового автофокусного фотоаппарата Зенит-8 (за 10 лет до японцев), правда проваленная. ИМХО - 23 съезд - важнейшая развилка в истории СССР. Поворот с наращивания качества промышленности на удовлетворение насущных потребностей. То есть от качества поворот к количеству.
OlegM: Седов пишет: цитатаИМХО - 23 съезд - важнейшая развилка в истории СССР. Поворот с наращивания качества промышленности на удовлетворение насущных потребностей. То есть от качества поворот к количеству. Да интересная развилка... Правда я не являюсь таким уж оптимистом. Технологический прыжок 50х все-таки во-многом завязан на немецкие + лендлизовские технологии и оборудование. С другой стороны трудно спорить с тем что за 20 лет (1945-65) СССР добился очень многого. Может быть и можно было сохранить высокую производную экономического развития... Не знаю...
Седов: ИМХО - только при большем интересе во внешних рынках. А как это сделать ? Может быть дело в СЭВ с его диктатом, кому чего выпускать. Фактически это была борьба с конкуренцией восточноевропейских товаров. К примеру - что мешало продавать гражданам СССР те же Шкоды и Татры ? Ума не приложу. Если бы такого жесткого диктата не было, то и продолжились разработки конкурентноспособных товаров. Народ в Восточной Европе был не бедный, сами торговали с Западом, так что.. То есть нужна большая интеграция советской экономики в мировую.
Pasha: OlegM пишет: цитатаТехнологический прыжок 50х все-таки во-многом завязан на немецкие + лендлизовские технологии и оборудование. И на строжайшую дисциплину. А потом с людями стали обходиться мягше, а на проблемы смотреть ширше.(с)
OlegM: Седов пишет: цитатаИМХО - только при большем интересе во внешних рынках. А как это сделать ? Дык тут вариантов нет - контролировать рынки надо. Мирное экономическое соревнование запад не потерпит. Задушит всякими квотами и эмбарго... Седов пишет: цитатаК примеру - что мешало продавать гражданам СССР те же Шкоды и Татры ? Ну во-первых иногда продавали (у знакомого "татра"), во-вторых шкод всяких трабантов с полонезами европейцам и самим незватало. ЕМНИП у них ситуация была аналогичной советской - за машинами жуткие очереди. Ну и наконец интеграция внутри СЭВ это хорошо но не решит проблемы. Все дело в том что СЭВ слишком маленький. Вот если бы СЭВ контролировал половину мирового рынка, а ВТО вторую половину то тогда можно было бы посоревноваться...