Форум
Продолжаю публиковать лучшие сценарии "Кукол".
ВЛАДИМИР: Начало июня 1995 года. В.В.Шендерович „РОБИНЗОН КРУЗО" В пещере сидит Бориска-Робинзон, на плече у него Попугай. Бориска (пишет, повторяя вслух). „После крушения нашего краснознаменного корабля я единственный выплыл и теперь нахожусь на острове, как какой-нибудь Робинзон Крузо! Капитан потонул, боцман потонул, команда расплылась в разные стороны. Остров совершенно дикий, законов тут нет никаких, из предметов цивилизации — только я..." П о п у г а и. А я? А я? Б о р и с к а. Ты не предмет цивилизации, ты, понимаешь, животное. (Продолжает писать.) „Остров большой, больше похож на материк. На юге тут жарко, на севере холодно, на востоке плавают маленькие спорные территории, с западного побережья в хорошую погоду виден большой друг Гельмут. Живу я тут уже четыре года. Еды завались, народу никого, как отсюда выбраться живым, непонятно. А впрочем, незачем отсюда и выбираться. Никто не беспокоит, самый главный на острове — я... По крайней мере, из реальных претендентов больше никто не выплыл". Попугай. Всех потопил! Всех! Кошмар! Б о р и с к а. Ты, попка, дурак! Я никого не топил. Их накрыло демократической волной! Они пошли на дно совершенно цивилизованным образом. Б о р и с к а откладывает перо и чернила, закрывает дневник. Б о р и с к а. Пойдем, понимаешь, поглядим на линию горизонта. Вдруг какой-нибудь корабль-Шум прибоя. Бориска и Попугай на берегу океана. Б о р и с к а смотрит в подзорную трубу. Попугай. Корабль! Ур-ра, кор-рабль! Бориска. Ну, корабль, ну и что? Попугай. Плывет! На гор-ризонте! Бориска. Ну и пусть себе плывет. Попугай. Может, помахать? Бориска. Зачем? Попугай. Чтобы заметили! Бориска. Очень нужно... Причалят, начнут, понимаешь, указывать, как мне тут на острове руководить, кого есть, кого не есть... Я уж отвык. Как-нибудь сам. Попугай. Карамба! Зачем же ты все время ходил корабли смотреть? Бориска. Да... Я тут из пальмы торпеду сделал. С ядреной головкой. Испытать хотел. Все-таки развлечение... Попугай. Так чего ж не испытал? Бориска. Да... Одна она у меня. Жалко. (Внезапно наклонившись.) Что это? Попугай. Это следы. Бориска. Чьи? Попугай. Не мои! Бориска. Человеческая нога! Попугай. Даже две. Бориска. Значит, точно — человек. Попугай. Человек — это звучит гордо... (Подумав.) А выглядит — отвратительно! Бориска. Ну, ты, понимаешь, лишнего-то не говори! Попугай. У нас на острове — свобода слова! Да здр-равствует четвертая власть! Бориска. Тогда говори, что хочешь... Попугай. Ур-ра! Бориска. ...Но кормить перестану совсем. Попугай. Правду не утаишь! Бориска. „Правду", „Правду"... У меня, понимаешь, собственный орган имеется! Причем на полной дотации! Голову мне не морочь! Чьи следы? П о п у г а й. Не знаю. Бориска. Небось враг? Попугай. Или союзник! Бориска. Это почти одно и то же… Но — как бы узнать? Попугай. Надо пойти по следам! Бориска. А ты, попка, не дурак... Попугай. Я та еще птица! Стреляный воробей! Бориска. Ну пошли. Ой, да тут еще следы... И еще! Это уже, понимаешь, какая-то фракция... Попугай. Если фракция — надо линять. Бориска. Что? Попугай. Ноги надо делать, если фракция. Могут съесть. Бориска. А вот мы и посмотрим... Высовываются из-за куста над обрывом. Бориска — с подзорной трубой. Разговаривают шепотом. Бориска. Это кто там? Попугай. Свои. Бориска. Что значит „свои"? Попугай. Местные. Бориска. Так и говори... Что делают? Попугай. Что они могут делать? Едят. Бориска. Кого? Попугай. Как всегда. Друг друга. Бориска. Зачем? Попугай. Местный обычай. Бориска. А-а... На берегу океана сидят Степаныч и Егорка — туземцы. Егорка связан по рукам и ногам, рядом с ним — костерок с булькающей в котелке водичкой. Степаныч. Ну? Ты уяснил, чей дом Россия? (Точа ножик) На-аш дом, на-аш! Е г о р к а. А где же наш? Степаныч. Не знаю. Где-нибудь на другом острове. Е г о р к а. Я хочу на этом! Это нечестно! Это был мой остров! Степаныч. А стал — мой! (Клацая зубами, доверительно.) Обедать будем? Егорка. Людоед! С т е п а н ы ч. Я не людоед. Я практик с хорошим аппетитом. И без фантазий. Которые с фантазиями, на этом острове не выживают. Могу пояснить на примере. Хочешь? Егорка. Не хочу! Степаныч. Работать надо. Кто не работает — тот не ест. Ты понял, чей тут дом? В кустах. Бориска. Слушай, он его съест? Попугай. Считай уже съел. Бориска. Может, взять его под защиту? Будет моим Пятницей. Попугай. Так ты ж его на съедение и отдал! Б о р и с к а. Ах да! Все время забываю. На берегу океана. Степаныч. О! Смотри! Приятель твой на огонек зашел. У костра присаживается Андрюша-Козырек. Егорка. Какой там приятель! А н д р ю ш а. Ну что вы, я вам по-прежнему симпатизирую. (Степанычу.) Перекусим? Степаныч. Сейчас перекусим. Егорка. Ой. Он теперь тоже, что ли... практик? Степаныч. Раньше только, овощи ел. А с недавних пор действительно практикует. Потянуло к людям... А н д р ю ш а. Цивилизованных люблю. (Клацает зубами) Егорка. А как же права человека? А н д р ю ш а. Вот-вот, я и спрашиваю: имеет человек право поесть? Степаны ч. Погоди. Ишь, оголодал на чужбине! Что в мире-то слышно? А н д р ю ш а. Да!.. Соседние острова протестуют. Говорят, зря мы то племя съели. Степаны ч. Которое? А н д р ю ш а. Ну, в горах. Степаныч (поглаживая живот). Наше внутреннее дело. Андрюша. Я им так и сказал. Степаныч. И пусть не портят аппетита. В кустах. Б о рис к а. Ну вот, у этих, значит, дружеская беседа у костра. А тут что? (Переводит подзорную трубу.} Ага... Тоже пикничок. На берегу. Ерик и Паша сидят у костра. Паша оживленно рассказывает. Паша. ...Ну, я сплавал к ним на островок, а там, посреди пустыни, сидит такой вождь... ну, он, кроме; песка своего, вообще ничего не видел! И он мне говорит: сынок, вот спасибо, что ты доплыл, я хочу купить у тебя дротики! У тебя, говорит, место в пироге есть? Вот тебе, говорит, вязанка акульих зубов, шмат' верблюжьего сала и две корзины берцовых костей — ; всего, говорит, на четыре миллиарда... Ерик. Врешь! Паша. Когда я врал? Ерик. Всегда! Паша. Всегда врал, а сейчас не вру! Смысла нет врать! Пользуйся, говорит, сынок, грызи, натирайся, а мне дай дротиков побольше и топоров, у меня душа горит! Вот тебе, говорит, список, я тебе верю, ты мне привези их, сынок! Я говорю: батя, итить твою мать, сам грызи свои кости, я ж оружием торговать права не имею, я на своем острове на этих дротиках как дурак сижу, а другой каннибал ими торгует, такой порядок! Он говорит: чего-то я не понял вашего порядка! Я говорю: я не Миклухо-Маклай — дикарю объяснять! И поплыл к себе в пещеру. Но обидно же, правда, обидно? Две корзины берцовых костей! Ерик. Обидно. Паша. Ну вот я меры-то и принял. Вон он уже в пироге лежит! Из пироги высовывается тоскливое лицо связанного Коржика. Ерик. А-а, торговец дротиками? Из охраны? Паша. Он самый. Е р и к. А зачем ты ему руки отъел? П а ш а. А чтобы он не мог дротиками торговать! Е р и к. А кто будет дротиками торговать? П а ш а. Я! Е р и к. А почему ты, а не он? Паша. Потому что я ему руки отъел, а не он мне! Ерик. Логично. В кустах. Б о р и с к а (шепотом Попугаю). Слушай, может, этого отвязать? Попугай. Да он и так уж отвязанный, дальше некуда! Б о р и с к а. Ну, конечно, дикарь дикарем, но симпатичный! И лицо знакомое... Будет мне Пятницей... Попугай. У тебя семь пятниц на неделе! Ты же другого отвязать хотел! Б о р и с к а. Ну-у, переменчивый я! Зато последовательный. П о п у г а и. Не понял. Б о р и с к а. Не ты один. Этого никто понять не может! Попугай. А ты сам? Бориска. Я — понимаю. С трудом, конечно, не всегда... но — понимаю! Попугай. Катастр-рофа! Бориска. Сам ты катастрофа. Это — реальная политика... Когда сам себя понимать перестаешь. (Глядя в подзорную трубу.) О, а у этих один ушел куда-то! На берегу океана. Степаныч и Андрюша беседуют. Егорки нигде нет. Степаныч (поглаживая живот). Ну... Какие еще новости? Андрюша. Тут на острове еще Рыбкин водится. Степаныч. Крупный? Андрюша. Так себе. Степаныч. Прямо на острове? Андрюша. Ну, иногда отплывет там в Америку на подкормку, но в основном — здесь... Степаныч. Дай срок, доберемся и до Рыбкина. Лишь бы самих... О, смотри-ка, наши с охоты вернулись! Вы хоть сытые? Входят Ерик и Паша Ерик. Сытые, сытые... Степаныч. Ну и слава богу. Хоть свои, а все спокойнее, когда сытые... Особенно ближе к ночи... Андрюша. Слушайте, правда: что же это мы расселись? Темнеет уже, страшно! Паша. Ага! Тут ведь эти по берегу ходят... Степаныч. Какие? Паша. Незаконные формирования. Степаныч. Ты же говорил, что берег под контролем! Паша. Под контролем! Степаныч. А чего ж они ходят? Паша. А они по-нашему не понимают! Им говоришь: берег под контролем! А они ходят и ходят... И еще этот туда-сюда бегает... Степаныч. Который? Паша. Ну, этот, кореш мой! Сумасшедший! Который звал мыть ноги в другом океане! Степаныч. Чем ему наш-то плох? Андрюша. А в нашем он никак не отмоется. Степаныч (Паше). Чего ж нам его бояться, если он твой кореш? Паша. Так я ж говорю: сумасшедший! Ерик. Да! И этот еще... краснокожий! С боль-шо-ой толпой ходит! С во-от таким серпом... Если он этим серпом... Степаныч. Это нам лишнее. Паша. Кому как. Степаныч. Ты опять не понял. Уходим. Е р и к. А как же наш дом? Степаныч (веско). Эти съедят вместе с домом. Слышно дикое улюлюканье. А н д р ю ш а. Поздно. В кустах. С берега слышны улюлюканье, крики, гвалт. Попугай. Что сейчас будет!.. Бориска. А я вроде, понимаешь, как Центризбирком... Я вмешиваться-то не стану, а посмотреть... (С удовольствием приникая к подзорной трубе.) Ну и островок... В пещере. Бориска пишет дневник. Бориска (скребет пером, диктуя сам себе). „Сегодня сделано важное открытие: на острове, оказывается, есть жизнь! Здешние вожди готовы дойти буквально до каждого человека..." (Задумывается.) Слушай, сколько их тут на острове, людоедов этих? Попугай. Да все тут людоеды. Бориска. Как это все? А я? Попугай. Ты — нет. Бориска (давая Попугаю зерен). Точно? Попугай. Даже не сомневайся. Бориска. То есть, конечно, случалось... Попугай. Никто не видел. Бориска. ...За компанию, чтобы не обидеть... Попугай. Ни-ни! Бориска. Опять же — традиции... Попугай. Самый человечный человек! Бориска. Ну то-то...
Ответов - 0