Форум
Авиационный ликбез
Panzer: Ввиду того, что в последнее время на форуме встречается все больше и больше оригинальных заявлений по вопросам авиационной конструкции и динамики полета, решил открыть эту тему.
Panzer: Возвращаюсь к теме. http://militera.lib.ru/memo/russian/drabkin1/13.html Мы пошли с Колей Оловянниковым на дорогу, по которой отступали и военные, и гражданские. Расстреляли боекомплект. Сопротивления почти не было. Решили зайти над дорогой и рубануть винтами по головам. Но мы могли там и остаться. Запросто. Особенно когда винтом рубанул по головам. Все в крови. Надо было красить самолет. Во втором заходе я, видимо, зацепился за землю и лопасти винта согнулись. Самолет завибрировал, но продолжал лететь. Вернулись благополучно. У меня левая плоскость была вся в крови, а у Кольки в правой плоскости торчал кусок черепа. Кто-нибудь желает разобрать ляпы этого абзаца или мне подождать дня два-три и самому все объяснить?
Валерий-Хан: Речь идет о самолете Ил-2. 1. Кровь на плоскости остаться не могла- сдуло бы набегающим потоком ветра 2. Согнутый в тюльпан пропеллер не только бы завибрировал- а тащить просто бы не смог 3. Металлическая оконтовка плоскости все крепче, чем кость- и при соприкосновении с черепом сломался бы череп- а в плоскости осталась бы выбоина- если бы череп принаджлежал пехотному фельфебелю(у которого мозгов нет по определению- а кость от лба до затылка)
Henry Pootle: Panzer пишет: Во втором заходе я, видимо, зацепился за землю и лопасти винта согнулись Видимо, всё-таки за людишек. За землю - гарантированый кирдык.
Маруся: Henry Pootle пишет: За землю - гарантированый кирдык Хрен знает, земля ведь тоже довольно мягкая. не твёрже лба того прапора, а пилоты в байках рассказывают.
Zlыdenь: Маруся пишет: Хрен знает, земля ведь тоже довольно мягкая. не твёрже лба того прапора, а пилоты в байках рассказывают. Прапор вместе со лбом маленьий и лёгкий, а земля побольше и потяжелее... Впрочем, вспоминая свои школьные оценки по физике - лучше я молчать буду .
Panzer: Ну что? Нет больше желающих высказаться? Мне опять рассказывать все самому и показывать картинки?
Panzer: Ладно, придется все опять рассказывать самому. Решили зайти над дорогой и рубануть винтами по головам. Расстояние от кончика лопасти ударяющего по головам винта самолета до земли - если беженцы стоят в рост как столбы - не более 2 метров - надеюсь, всем понятно? На картинке я специально провел желтую линию - можно оценить, каково расстояние при "рубке по головам" от днища фюзеляжа до земли - около 3,5 метра - еще раз повторюсь - если беженцы стоят в рост как столбы и винт бъет их по макушкам. Смотрим дальше. Во втором заходе я, видимо, зацепился за землю и лопасти винта согнулись. Для того, чтобы зацепиться лопастями винта за землю - смотрим еще раз на рисунок - необходимо, чтобы расстояние от днища фюзеляжа до земли было около 1,5 метра. Удар винтом о землю - это посильнее, чем таран. Скорость полета самолета относительно земли - это не те 10-15 км/ч относительно самолета противника при таране - а ведь должен иметь скорость, лишь на 10—15 км/ч превышающую скорость противника. Иначе удар будет небезопасен и для самого атакующего Что же за ощущения при этом по мнению Покрышкина? оглушающий треск, скрежет, встряска всей машины, вплоть до потери сознания и атакуемым и атакующим. Что же пишет Штангеев Николай Иванович, автор воспоминаний, приведенных Артемом Драбкиным в книге "Я дрался на Ил-2"? А вот что: Самолет завибрировал Вот так. Завибрировал - и всё. Особенно интересно сравнить со словами самого же Штангеева, которыми он описывает удар о деревья: меня при выходе из атаки на высоте 650 метров подбила зенитка. Стрелок кричит: «Командир! Дырка в фюзеляже!» Чувствую — управление хрустит. Снизился на 100 метров. Впереди — лес. Я ручку на себя, а она не действует! Так мы в этот лес и врубились. Я только помню, что увидел, как полплоскости оторвало. Летчики потом говорили, что я успел по радио передать: «Прощайте, ребята!» Меня подобрал старикашка, который на лошади вывозил раненых с передовой. Я сидел без памяти в снегу метрах в пятидесяти от самолета. Видимо, при ударе меня вышвырнуло из кабины, поскольку я никогда ремнями не привязывался... Этот дед мне потом рассказывал, когда я пришел в себя: «Ты меня к себе не подпускал. Сидишь на парашюте весь в крови, в руках — пистолет, и орешь: «Не подходи!» Насилу уговорил тебя, что я — свой». Пошли, посмотрели, что с самолетом — двигатель вошел в землю, а все остальное было разбито в щепки. Стрелка нашли живого в другой стороне от самолета. Его комиссовали, и он, как мне говорили, спустя несколько месяцев умер. Дед привез меня в медсанбат, размещавшийся в палатках, стоявших в лесу. Я его поблагодарил, и мы расстались. Я стою с парашютом. Подошла сестричка: «Вы с фронта? Летчик? Заходите». Захожу в палатку, а там крик, шум. Хирурги бегают, что-то режут, повсюду кровь. Ужас! Она меня обмыла, подвязала недействующую руку. Я решил идти в полк. Вышел на дорогу, машина идет. [259] Я весь в засохшей крови, йоде, с парашютом: «Возьми меня, тут полк недалеко, довези». — «У меня тяжелораненые». — «Я как-нибудь, приткнусь». — «Ладно, садись. Я тебя довезу до деревни Лианозово, оставлю у старушки. Там через лес и поле восемь километров до твоего аэродрома. Я раненых отвезу, а на следующий день тебя заберу». Старушка меня хорошо встретила, сварила мне картошки, чайку сделала. А у меня двенадцать зубов выбило, я есть не могу. Немножко погрыз картошку, когда она остыла. На следующий день приехал этот парень и повез меня на своем «Студебекере» на аэродром прямо по целине. Два с лишним часа ехали эти восемь километров, думал, застрянем в снегу. Но нет — шофер оказался отличный. На аэродроме нас встретили. Начальник штаба сказал, что на меня уже похоронка написана. Шофера накормили, дали ему в дорогу продуктов. Неделю я полежал в полевом медсанбате, потом меня направили в Москву, поскольку рука у меня не действовала. В Москве сделали рентгеновский снимок, который показал, что у меня треснул плечевой сустав и образовался отросток длиной три с половиной сантиметра, который мешал движению руки. Она могла действовать только в полусогнутом состоянии. Три месяца я пролежал в госпитале, старался разработать руку. Дальше пойдем лопасти винта согнулись. Это нужно было ниже 1,5 метра идти. А просадка, как я уже говорил, при потере 10-15 км/ч скорости - около метра. И в этой просадке винт все гнется и гнется, скорость падает еще больше и - всё... http://img212.imageshack.us/img212/8011/133bm.jpg Что касается удара по черепам - не надо считать, что рубить живую плоть винтом проходит для самолета безнаказано. Даже если кости хлипкие, стоит не забывать, что лопасть врубается в эти кости с большой скоростью - считайте все желающие сами, исходя из оборотов мотора и радиуса лопасти, а я просто покажу вам фото авиадвигателя, в который попала птичка. Правда обороты здесь много выше, чем у винта Ил-2, но и птичьи кости - не человечьи. http://img450.imageshack.us/img450/9632/bird20003qw.jpg Но ведь все-таки - каким-то образом ведь застрял в плоскости второго Ила кусок черепа? Да, застрял. И вот вам цитата: после удачной штурмовки немецкой колонны снизились и сели самолеты. На радиаторе у ведущего влеплено человеческое мясо. Машина с боепритпасами взорвалась как раз в тот момент, когда над этим грузовиком пролетел ведущий самолет. Поппе [летчик-истребитель, летавший на эту штурмовку] выковыривает мясо напильником; зовут доктора, он рассматривает внимательно кровавую массу и объявляет: "Арийское мясо!"Из записных книжек Василия Гроссмана, август-сентябрь 1941 г. Что же могло взорваться у гражданских беженцев, спросите вы? У гражданских - неизвестно, а вот у военных - вполне могло: Panzer пишет: по которой отступали и военные, и гражданские Что там еще? Перекраска самолета, залитого кровью? Не знаю как немецкая кровь, а моя смывается с металла водой. Впрочем, в этих самых воспоминаниях Ил-2 отвесно пикирует, так что... Так в чем же тут дело? Я, грешным делом, думал, что это литобработчик, то бишь Артем Драбкин таким образом приукрасил воспоминания ветерана. Но оказалось - нет, с его стороны дополнений не было. Все гораздо проще, объяснил мне М. Быков, тот , который автор комментариев в книге Драбкина "Я дрался на истребителе": Просто Драбкин в технике - недостаточно сведущ. Понадеялся на Кондратьева - типа, спец, а тот оказался полным ламером (что, в общем, неудивительно). Ну а старики - что с них возьмешь... Мы еще и не такую пургу будем нести в 80, если вообще доживем... Вот и все. Так что данную часть мемуаров Штангеева - эпизод рубки голов беженцев винтом Ил-2 - стоит отнести в разряд фантастики.Какой же можно сделать вывод по данной части ликбеза? А очень простой: если ты несведущ в вопросах авиации - спрашивай тех, кто знает. Иначе сядешь в калошу.
Ольга: Panzer пишет: А очень простой: если ты несведущ в вопросах авиации - спрашивай тех, кто знает. Я знаю! Дело было ранней весной! В это время в человеческих организмах недостаток витамина "Д" (влияет на твердость костей. при дефиците развивается рахит), а также кальция (видимо проблемы с пищевым рационом - по белкам, жирам, углеводом питание было сбалансировано, а вот в отношении кальция, витаминных и легирующих добавок - вышел просет). Поэтому кости были мягкие и вязкие, соответсвенно и "налипли" на винт.
Panzer: Браво, госпожа полковник. Но, как известно, с чувством юмора у меня плохо. Тем более, что в этой теме я даю информацию, а не развлекаюсь.
Panzer: Ну что ж, полагаю, что даже после разбора фрагмента мемуаров Штангеева многие форумчане все равно верят в идеи, выведенные некогда на форуме именно из этого фрагмента. Но оставим это, и перейдем к третьей части. Вопрос: что будет с самолетом, у которого предкрылки специально зафиксированы в убранном положении во время всего полета?