Форум
Боевые Воздушные Змеи в Новое Время и не только ;-)
Сталкер: Отступление было тяжелым. Бойцы, совершив несколько ночных маршей, беспрерывно отбиваясь в арьергардных боях от наседающих поляков, были измотаны и уже не верили в победу. В их глазах читалось опустошение и проскакивали те злые искорки, которые обычно появляются во взглядах вооруженных людей, в любую минуту готовых поднять мятеж. Граф Матвей Турн не раз до этого видел подобные взгляды, и от недоброго чувства по спине пробегал холодок. Благо, эти солдаты были не наемники, а верные протестанты – этих можно убедить сражаться, и сражаются они храбро, хоть и не всегда умело. Однако горечь недавних поражений заставила побледнеть славные знамена, овеянные победами 18-го года. Заставила тех людей, что с таким энтузиазмом приветствовали свержение власти кесаря Матвея и ожесточенно попирали ногами окровавленную мостовую у ратуши, о которую, как орехи, раскололись черепа выброшенных из окон его репрезентативов, – заставила их теперь понуро опустить головы без веры в Святое дело. Уния им не поможет, против них ополчилась Империя и Лига, даже Иван Саксонский, курвин сын, иуда, предал Унию и тайно списался с двором Филиппа Испанского за то, чтоб оттяпать себе кусок Силезии. Граф сплюнул и выругался. Максимилиан Баварский, Бюкуа и Тилли идут на Чехию. Значит, все решится у стен Златой Праги, града с тысячью шпилями. В который раз! Лишь бы подмога короля венгерского поспела вовремя! На молодого Христиана надежды мало – неопытен он и горяч, адвентюры в нем много. Нет, лучше всего занять оборонительную позицию на склоне Белой Горы, справа фланг надежно прикроет неширокий но глубокий Гостовиц с опорой на Охотничий замок, а слева склон горы не даст особо разгуляться вражеской кавалерии. А перед фронтом армии будет Шарка, заболоченный ручей, который должен задержать неприятеля. Пускай попробует взять храбрых чехов в лоб. Зубы-то пообломает! Старший Христиан, князь Ангальтский, абсолютно прав! Но зачем ставить солдат в новомодный голландский строй? Стреляют они неплохо, а вот маневрировать таким строем не обучены. Имперские терции их попросту сомнут! Граф неспешно скакал верхом в направлении арьергарда отступавшей армии в надежде получить, наконец, донесение разведки. Нет, нужно немного отвлечься от неизбежного. В голове, как нельзя кстати, всплыл разговор с известным пражским алхимиком, врачом, профессором Пражского университета паном Ярославом Непадлой. Непадла был человеком замкнутым, неразговорчивым, чуравшимся офицерского общества, но вчера пара удачно ввернутых слов, а потом – пара келихов выпитого пенного пива развязали ему язык, и поведал он много интересного. Оказалось, что профессор был человеком разносторонних дарований, и интересы его распространялись далеко вне сферы его профессиональной деятельности. Он не силен был в теологии, и только пренебрежительно махал рукой, когда граф, тыча рукой в засаленное евангелие, пытался оказать ему правильность протестантского причастия, говоря, что все это несусветная чушь – миром-Универсумом правит Демиург-Логос, установивший законы бытия, открыть которые способна только наука. И наука начинает постепенно вырывать у Вселенной самые тайные ее секреты. Умы всей Европы работают над их постижением. Видно, что графу удалось нащупать путь к языку этого молчуна. Недаром любимой поговоркой его отца, старого графа была: «Если знаешь, с какой стороны подходить к лошади, то можешь не сомневаться, что она всегда даст тебе себя оседлать; если знаешь, с какой стороны подойти к девке, то можешь не сомневаться, что она оседлает тебя на ближайшем сеновале; если знаешь, с какой стороны пойти к мудрецу, то можешь не сомневаться, что тот оседлает свою любимую тему». Вот недавно, хвастал Непадла, привезли ему с оказией книгу английского ученого Франтишека Бекона, любимца тамошней королевы Эльжбеты, “Novim Organum”, совсем новую, которой еще ни у кого нет, и которая дает ученым абсолютно неизвестные со времен самого Аристотеля инструменты познания. Пройдет, уверял Непадла, совсем немного времени, и люди научатся летать. Да и что говорить, если жители далекой империи Хин уже давно запускают в воздух дивные конструкции. Эта новость весьма заинтересовала графа, но потом, когда он понял, что речь идет о воздушных змеях, запуск которых он неоднократно видел во время балов, даваемых при европейских королевских домах, его интерес к данным аппаратам слегка поугас. «Ну и что? – возразил он. – Эка невидаль! Пара палок и тряпка, нашитая на них! Игрушка – оно слово!» Профессор сладко улыбнулся в ответ, как кот, что только что отведал сметаны. «А что вы скажете, дорогой граф, если подобная штука сможет понять человека?» Вопрос застал графа врасплох. «Да такого просто быть не может! Человек тяжелый, силы земные, с коими он находится в неразрывной связи, просто не дадут ему взлететь? И на чем? На такой игрушке?» Граф Турн фыркнул. «А в чем принципиальная разница между воздушным змеем и человеком? Оба связаны с земными силами, и если вы возьмете этого змея в руки и отпустите его, змей так же упадет на землю». Вопрос поставил сначала графа в тупик, но потом он рассмеялся и воскликнул: «ну конечно же! Ветер. Ветер нужен для того, чтобы змей взлетел!» «Именно!» - отозвался Непадла. – «Ветер – силы зефирные, когда они сильнее сил теллурических, тогда они отрывают предмет от земли. Силы теллурические направлены в землю, а силы зефирные – вверх! И змей летит – ибо чем больше площадь предмета, тем сильнее сила зефирная действует на него, а чем меньше – тогда теллурическая сила начинает брать верх». «Скажите, профессор, - обратился к Непадле Турн, - а можно ли как-то приспособить эту штуку ля дел военных?» Профессор на это отнюдь не обиделся и покачал головой. «Я как раз думаю над этим. У меня уже есть чертеж такого большого змея, который бы мог поднять человека при хорошем ветре, но на что сгодится вам этот человек на змее там, наверху?» «Я подумаю на этим», - пообещал граф и заказал у трактирщика еще по келиху пива. * * * Размышления графа были прерваны возгласом оного из скакавших рядом с ним офицеров. - Вижу всадников у леса! Должно быть, это Поспишал возвращается. Всадники вскоре приблизились, и Турн различил фигуры конных мушкетеров, носивших его цвета. Да, это был Поспишал, но привел он из разведки не всех. Седла трех лошадей были пусты. У графа сжалось сердце – ведь это были его собственные люди, хорошие обученные бойцы, каждого из которых он знал едва ли не с детства. Карел Младший, прозванный Поспишалом, подъехал к своему пану вплотную и спешился. - Ваша милость, разведывали броды к югу – там имперцы, Бюкуа же движется к Кладно – все дороги к западу забиты его войсками. У ручья наткнулись на польский разъезд. Потеряли троих, взяли пленного. Командиром у них был. Убил двоих наших – Яна Моравчика и Яна Прдлика. Из колонны шедших мимо солдат кто-то, подслушавший часть разговора, позубоскалил: - О! Больше некому пердеть будет! По колонне прокатился смех. Поспишал дернулся, скосил глаз на остряка, но промолчал. Один из мушкетеров сдернул связанное тело, человека с мешком на голове, лежавшее поперек седла, и бесцеремонно сбросил его наземь. Пленник закашлялся и начал что-то громко и быстро говорить, но из-под мешок на голове явно мешал. Поспишал неторопливо потянулся к пленному и сдернул с его головы мешок. Перед графом сидел на земле бритый наголо человек – с одним лишь длинным цвета пшеницы чубом на темени – коренастый, с погрубевшей, загорелой кожей на лице, шее и руках. Грубая домотканая рубаха его была изорвана, под глазом багровел свежий кровоподтек, мочка левого уха кровоточит - серьгу рвали с мясом. Нос перебит, но не сейчас, а давно, зеленые глаза косились на графа с хитрым прищуром, пышные длинные усы разъехались в косой улыбке – этот человек был явно не из робкого десятка. - Ваша милость, когда вы у него все выведаете, вы дадите его нам, чтобы мы его вздернули? – Задал вопрос Поспишал, и ни единый мускул не дрогнул на его лице. – За обоих Янов, а? Граф слишком хорошо знал своего капрала, чтобы понять, какие эмоции бушевали сейчас в этом долговязом, будто состоящем из одних углов, воине. Офицеры-немцы начали возмущенно говорить об отсутствии субординации и неуважении к вышестоящему командиру, но граф одним взмахом руки заставил их заткнуться. - Посмотрим, Карел. Пленник вдруг снова заговорил, и среди его слов проскальзывали знакомые графу «курва-матка» та «дидько». - Прекрати лаяться, - обратился он к пленнику. – Русин? Пленный осклабился, сплюнул на землю, но, получив ощутимый тычок в спину, кивнул головой, при этом скривившись от боли. «Да, помяли его ребята знатно, - подумал граф. – Наверняка пару ребер сломали». - Поставьте его на ноги, - велел он. Когда его приказание было исполнено, Турн спешился и пошел вплотную к казаку. - Как звать? – По-польски спросил он. - Тымко! – Отвечал тот. – Сотник. - Ну что, казаче, жить хочешь? Тымко расхохотался, но получив еще один тычок умолк. - Так кто же не хочет, панэ гетьманэ? - Ты выбрал не ту сторону, казаче! За немцев и за веру сатанинскую воюешь. Если поведаешь мне все о том, где сейчас ваш генерал Тилли, сколько у него войска, сколько пушек и кавалерии, то я обменяю тебя на одного из наших пленных офицеров. Даю тебе свое слово. Тымко снова расхохотался, обнажив дыры вместо выбитых передних зубов. - Ой, панэ гетьманэ! То не я выбирал, то наш отаман. Говорил гроши кесарь немецкий платит немалые, да война намечается большая – погулять козакам будет где. А что до войска, панэ гетьманэ, то войска у Тилли – что мурах в муравейнике! Кавалерии шляхетной – что волков в лесах, пушек же и гаковниц, мушкетов да пик у него столько, сколько деревьев в лесу. Вы лучше сразу хлопцам своим скажите, чтобы петельку для Тымка заготовили. Спляшу гопака напоследок, потому как я, Тымко Перебыйнис, никогда юдой не был, и жизнь вымаливать предательством себе не буду. Господь дал, господь взял, – с этими словами казак - непривычно, направо и к сердцу - перекрестился на солнце и поклонился ему. Ничего не сказал граф. Лишь потемнел лицом на такие слова. - Что вез он с собой? – Спросил он у Поспишала. – Может, с десятком своим курьером к Бюкуа ехал? Поспишал развел руками. - Нет, никаких писем при нем не было. - Тем не менее, серьгу золотую из уха вырвали. – Граф позволил раздражению выплеснуться межу слов. – Я буду сам судить! Быстро на землю все, что у него было! Его тон возымел действие. Отобранные у Тымка предметы быстро образовали небольшую кучку на земле: серый кафтан, синий кушак, венгерская сабля, два пистолета, кисет, трубка, пороховой рог, пустой кошель и просыпанная на него сверху горсть серебряных монет, уже поделенных и считавшихся своими, нательный крест, пара сапог да кожаный мешочек на завязке. Граф понял мешочек, развязал его и высыпал на ладонь очень мелко истолченный белый порошок. Осторожно попробовал на язык. Соль. - Что сотник, - граф специально сделал упор на ранге казака, - сам каши себе варишь? - Бывает, и варю - согласился Тымко. – Только соль эта не для того. - А для чего же? – Удивился граф. - Я солью воюю. - Как это? - Не могу сказать, панэ гетьманэ. То тайна семейная, батько с мамкой заругают, если скажу. Граф побагровел. Этот русин явно издевался над ним. Он посмотрел долгим взглядом на Поспишала, и тот, словно чародей на представлении, вытянул из-за спины толстую веревку и начал мастерить петлю. Тымко покосился на капрала, облизал губы и проговорил: - Делать нечего, коли ваша воля, панэ гетьманэ, скажу. Только война солью – дело не шляхетное. Вам мой секрет ни к чему. Так что подумайте, прежде, чем ответить, я свой секрет дорого продам – за свою жизнь, а купите вы то, что вам и не сгодится, может, никогда. «Дьявол!» - выругался про себя граф, но раздражение испарилось, а вместо него осталось лишь одно любопытство. Нет, что-то было в этих смеющихся зеленых глазах, что-то непривычное, вольное, как ветер, что дует в степи, дикое и безжалостное, как волк, снующий в поисках добычи по лесу, темное и пугающе непонятное, как древние каменные идолы моравских пещерах. - Хорошо, мое слово, козаче. – Согласился Турн. – Говори. - А чего говорить? – Пожал плечами казак. - Нехай пан гетьман сам попробует. Высыпьте себе на ладонь всю соль из мешочка, да киньте ею в панов офицеров, что рядом с вами. - Это что – волшебный порошок, русин? – Вскипел граф. – Я еще и заклинания какие-то должен выучить? Это весь твой секрет? Он не стоит твоей жизни! - Да вы киньте, киньте – сами все увидите. – В глазах Тымка заплясали чертики. Граф повернулся к трем офицерам, стоявшим рядом с ним, замахнулся и кинул в их направлении горсть белого порошка, что сжимал в ладони. То, что случилось потом, оказалось настолько неожиданно, что граф Ева не пострадал сам. Офицеры-немцы, не вполне понимавшие суть разговора, такого афронта со стороны своего номинального командира не ожидали. В следующий же момент, после того, как граф сыпанул на них пригоршню соли, их окутало плотное белое облако, глаза часто заморгали, и тысячи раскаленных игл впились в ресницы и зрачки, в горле вмиг запершило. Еще через мгновение все трое не могли открыть глаз, чихали, кашляли и яростно терли глаза, при это изрыгая проклятия на немецком языке. Облако рассеялось, но не все офицеры остались стоять на ногах – один уже катался по земле и жалобно подвывал. Двое других терли глаза и кричали. Тымко неожиданно для всех оказался рядом с этими двумя. Со связанными за спиной руками он просто боднул головой каждого из них и таким образом повалил их на землю. Тымко поставил ногу на одного из поверженных офицеров и заявил: - Панове офицеры при шпагах и пистолях да втроем не смогли справиться с одним голым козаком! Он снял ногу с немца и сказал. - Только не давайте им тереть глаза – ослепнуть могут. Лучше панам офицерам сейчас обильно обмыть глаза водой да припарки травяные на них поставить. Граф Турн все еще продолжал ошалело смотреть на происходящее, но прошло еще секунд десять, прежде чем он смог взять себя в руки - Что ж, пан профессор, - пробормотал он. – Я кажется знаю, какое оружие дать в руки людям, которых вы запустите на ваших летучих змеях. - Немедленно уведите господ офицеров и позаботьтесь о них! – Приказал он. – Офицеров мне. Живо! Прошло немало времени, прежде чем радом с графом собрались все офицеры отступающей армии. - Приказываю реквизировать на кухне и у солдат всю соль. Офицеры загудели в полном недоумении. - Солдаты будут недовольны. – Заметил кто-то - Солдаты всегда чем-нибудь недовольны! – Граф развернулся на каблуках и пристальным взглядом оглядел своих офицеров. – Хорошо. Я лично заплачу им за эту соль после битвы. Из моей доли имперских обозов. Пусть ведут списки. Когда офицеры разъехались, граф позвал к себе Поспишала. В общении со своим подчиненным он был краток: мне нужна вся соль с пражских рынков, мельница у Белой Горы и старый пердун Непадла… * * * День 8-го октября 1620 года от Рождества Христова выдался тихим и почти безветренным, что заставило толстяка Непадлу немного поволноваться, и он метался межу двух телег с лебедками, словно угорелый с маленькой копией двух больших змеев, которые были изготовлены по его чертежам, пытаясь нащупать сильный восходящий поток, дующий вверх по склону холма со стороны Шарки. Утренний ветер задул все сильнее, и страхи профессора немного поутихли, пока он давал последние наставления возницам телег, людям на лебедках, откуда тросы вели вверх по пологому склону Белой Горы к змеям, стоящим на деревянных салазках, на рамах которых были равномерно закреплены мешки с перемолотой на мучных жерновах солью. Армии уже выстроились друг против друга, и разделяло их лишь узкое пространство луга, а ручей, что тек ровно посередине. Граф Турн нервно оглядывался на приготовления, в то время, как Христиан Ангальтский скептически улыбался, глядя на него. - Вы полагаете, граф, из этой вашей затеи что-нибудь выйдет? - Битва покажет, Ваше Высочество. Два дня назад мы испытывали эту контрапцию, и результатами я доволен. Человека он понимает легко, но при запуске нужно быть очень осторожным – она слишком неустойчива, а опыта в управлении ею практически никакого нет. Но я надеюсь, что Господь Всемогущий поможет нам. Ведь наше дело правое, не так ли? Князь Христиан лишь улыбнулся на это, но ничего не ответил. В имперском лагере заиграли трубы, и испанские терции медленно тронулись по направлению к протестантской позиции. Непадла, за которым внимательно следил Поспишал, не запоздал и именно в это время возницы хлестнули лошадей, и салазки заскользили вниз по склону по колеям, специально для них выстланным сеном. Тросы натянулись, и внезапно сильный напор ветра буквально выстрелил вверх змеи с закрепленными на их деревянных рамах пилотами. Белые мешочки соляных бомб бились друг о друга на ветру. Изобретение змея, независимо от существовавшего в странах Востока, европейские историки приписывают древнегреческому ученому Архиту Тарентскому (IV в. до н. э.). Любопытны старинные записи о первых практических применениях воздушных змеев в одной из них говорится, что в IX в. византийцы якобы поднимали на воздушном змее воина, который с высоты бросал в неприятельский стан зажигательные вещества. В 906 г. киевский князь Олег воспользовался воздушными змеями при взятии Царьграда. Летопись говорит, что над неприятелем в воздухе появились «кони и люди бумажны, вооружены и позлащены». А в 1066 г. Вильгельм Завоеватель использовал воздушные змеи для военной сигнализации при покорении Англии. Но, к сожалению, о форме древних европейских змеев, об их конструктивных и летных свойствах не сохранилось никаких данных. Что скажете, коллеги?
Magnum: Сталкер пишет: высыпал на ладонь очень мелко истолченный белый порошок. Осторожно попробовал на язык. "Из испанских колоний в Новом Свете", -- понял граф.
Сталкер: Magnum пишет: "Из испанских колоний в Новом Свете", -- понял граф. Тогда бы ему предложили пожевать листики сего растения, а не вытяжку в виде белого порошка - до этого тогда еще не додумались...
GenerAl: Я тут поинтересовался у химиков, сказали, что проблем с получением этилового спирта путем перегонки с высоким процентом (96%, а то и 100%) вполне возможна и по силам в то время. Первач 70% пропускают через втроичный цикл перегонки и на последок очищают медным купоросом, и отфильтровывают через простейшие бумажные фильтры - и вся технология. Теоретически его даже в питье можно после этого использовать, вот тока т меди надо получше очищать А с сырьем проблем ни у одного народа возникнуть не должно - нужна только Великая цель...
В.Лещенко: Помню, была информация что Китайцы делали большие воздушные змеи с которых запускали ракеты. Ракеты в Европе были известны --так что стоит попробовать и этот вариант.
Сталкер: В.Лещенко пишет: Ракеты в Европе были известны --так что стоит попробовать и этот вариант. Вплоть до 50-х годов прошлого века ракеты имели один серьезный недостаток - ужасающую неточность. Для все еще прединдустриального или в лучшем случае очень раннеиндустриального 17 века, например, это неадекватная трата пороха, как на заряд, так и на движитель. Ну да, будет некий психологический эффект, но скорее, разовый.