Форум
Германия после ПМВ в МЦМ.
Андрей Исаев: Эта тема касается всех МЦМ, кроме МЦМ-7 ( где Германия выигрывает ПМВ).... Итак вопрос вопросов : Придут ли к власти в Германии нацисты при том, что в России не произошла соц. революция и Коминтерна нет. Уточнения: 1) Версальский мир мало отличается от реала 2) Кайзер мз Германии бежит и образуется Веймарская республика Вот какова была политическая обстановка в реале: "Фюрер был очень активен после выхода из тюрьмы. Он разъезжал по стране, выступая на митингах. Его сторонники пропагандировали личность Гитлера с лучших сторон. Однако, в 1924-28 гг. нацистам не удалось завоевать сколь-нибудь значительное число голосов. На выборах в рейхстаг в 1924 г. они получили 6.5%, в 1928г. - 2.6% голосов (что дало ей всего 12 мест).4 Скорее всего это было связано с тем, что вторая половина 20-хгг. - это время выхода страны из экономического кризиса. Люди стали лучше жить, поэтому надобность в популистских лозунгах нацистов уменьшилась. Однако Гитлер не собирался сдаваться. Он укреплял свои позиции в партии, и как раз в этот период внутри движения окончательно утвердился куль фюрера, распространившийся в начале 30-х годов на все более широкие круги избирателей.5 Этому способствовала широкая сеть партийных ячеек, созданная нацистами. Она охватывала всю страну, что дало возможность объединить несколько тысяч местных сообществ и вести в них нацистскую агитацию. Пропаганда работала бесперебойно. Для нацистов она была частью «психологической войны». Пропаганда - единственный и самый важный инструмент фашизма при общении с внешним миром.6 В декабре 1928г. был разработан план по проведению «ударных пропагандистских акций» в течении круглого года: от 70 до 200 митингов предполагалось проводить в каждом округе через 7-10 дней.7 Собрание и митинги обставлялись очень броско: широко использовались звуковые эффекты, транспаранты, огромные флаги и прожектора. Их целью было вызвать у аудитории требуемую реакцию - от аплодисментов до эйфории и экзальтации.8 Расписание подобных акции тщательно составлялись под надзором Гитлера, Гиммлера и Гесса. Во многом успеху нацистов способствовал сильнейший экономических кризис, обрушившиеся на страну в 1929г. Он очень сильно ударил по еще ослабленной стране, к тому же в Веймарской республике обозначился и политический парламентский кризис: наблюдалась постепенное поправление во взглядах избирателей. Гитлер прекрасно понимал, что по мере углубления кризиса все большее количество людей будет стремиться обрести лидера, который пообещает не программу экономических или социальных реформ, а возрождение нации и убедит всех в том, что воля и вера способны преодолеть все трудности.9 И Гитлер быстро научился говорить то, что хотели от него услышать люди. Что коренилось в сознании миллионов немцев. В отличии от других партий НСДАП в лице Гитлера не обращалась и не выступала как представитель какого-либо определенного класса или сословия общества. Он постепенно лгал, представляясь то «левым», то «правым» в зависимости от того, что ему было выгодно с точки зрения установки на захват власти. Гитлер обещал всем все, желая подчинить себе все общество через предложения благ.10 Он обращался к немцам, желавшим национального единства всех сословий, и в то же время оставлял надежду на то, что такое единство не противоречит классовым или групповым интересам каждого отдельного лица.11 Общей для всех немцев была идея борьбы против «красной опасности», евреев и за чистоту арийской расы. Создавая еще и силовое давление через террор и разбой СА, фюрер внушал всем, что нацизм - носитель силы и мощи. Гитлер смог добиться доверия миллионов, благодаря своей уверенности в том, что он и только он с партией заодно, способен прекратить бедствие и возвеличить Германию.12 Весной 1930 г. Гитлер и Геббельс разворачивают широкомасштабную подготовку к выборам в рейхстаг. Все усилия были сконцентрированы на том, чтобы создать впечатления энергичной уверенности, динамичной партии, руководимой безошибочным и великим фюрером. Гитлер произнес огромное количество речей, его поддерживала целая армия ораторов. Результат оказался ошеломляющим даже для самих нацистах: за них проголосовало 6,5 миллионов человек (18,3%), что принесло НСДАП 107 депутатских мандатов. Партия стала второй по величине фракцией в рейхстаге ( после социал-демократов) и , как отмечает А.Буллок, «больше ее нельзя было держать вне политической игры».13 Одни голосовали за нацистов, так как верили, что Гитлер возродит традиционные ценности из прошлого Германии. Другие, в особенности молодежь, надеялись, что Гитлер проведет радикальную правую революцию и возродит нацию в ее могуществе. В 1930г. Гитлеру поверило в 8 раз больше избирателей, чем в 1928г., а в июле 1932г. это число увеличилось еще в двое. Успех нацистов на сентябрьских выборах 1930 г., укрепленный региональными выборами в 1931г., указывало на возможность поддержки если Гитлера примут в серьезную политическую игру. Угроза насилия СА указывала на возможную революцию, если Гитлер будет оставлен в стороне.14 Фюрере очень ловко играл на всем этом, уверенно следуя к намеченной цели - власти над Германией. В 1932г. предстояли выборы рейхспрезидента. В феврале того же года фон Гинденбург выдвигался на пост президента на новый срок. Фюрер, желая занять этот пост, все же колебался. «Я знаю, что приду к власти - говорил он Франку. - Я вижу себя канцлером и стану им. Но не президентом; я знаю, что никогда им не стану».15 Однако в выборах Гитлер принял очень активное участие, используя их как пробу своих сил и саморекламу. Благодаря Гитлеру, нацистская партия в ходе этой избирательной компании увеличила число голосов, поданных за нее - до 11 миллионов, т.е. до 30% общего числа голосов при рекордном числе участвовавших в выборе. Однако, это число все таки было на семь миллионов меньше, чем число голосов, поданных за фон Гинденбурга, который получил 46,6%. Число голосов, поданных за фон Гинденбурга, поддержанного социал-демократами, профсоюзными и католической центристской партии была, однако, на 200000 меньше требуемого абсолютного большинства.16 Был назначен второй тур голосования. Гитлер активно взялся за проведение новой избирательной компании. Гинденбург победил на выборах с достаточным большинством, но основной сенсацией был успех нацистов, которые более, чем в 2 раза увеличили число голосов, поданных за них по сравнению с 1930г. Но, несмотря на это, Гитлер проиграл выборы, власть пока еще ускользала от него. Потерпев фиаско на президентских выборах, Гитлер сделал ставку на выборы в землях и в Рейхстаг. С еще большей силой был раскручен маховик агитации и пропаганды: прежде всего насаждался образ власти силы, динамизма и молодости - непреклонный путь к триумфу, будущему, которое завоевано верой в фюрера.17 К лету 1932г. гитлеровское движение развивалось и росло все стремительнее. Гитлер стоял тогда во главе массового движения, насчитывавшегося уже около миллиона участников и почти полмиллиона штурмовиков (не все из них были членами партии).18 31 июня 1932г. состоялись выборы в Рейхстаг. Когда их результаты были объявлены, стало ясно, что нацисты теперь - самая большая партия в Германии. НСДАП получила 230 мест в Рейхстаге, однако нацисты желали еще большего количества голосов и мест в Рейхстаге.19 Фюрер, как лидер самой большой партии в Рейхстаге, потребовал для себя место канцлера, предпочитая «все или ничего».20 В общих чертах повторялась история уже имевшая место в процессе выдвижения Гитлера к власти над НСДАП, но теперь дело происходило в масштабах всего государства. Все также Гитлдер требовал, настаивал и шантажировал всех. Однако, президент фон Гинденбург и рейхсканцлер фон Папен отказались тогда удовлетворять претензии Гитлера, предложив ему пост вицеканцлера.21 Фюрер был взбешен, отказался от этого предложения. Он был посрамлен, но от борьбы за власть отказываться не собирался. Все эти усилия достигли кульминации на первом полном заседании Рейхстага, после выборов 12 сентября 1932 года. В конце беспорядочного и бурного заседания , нацисты проголосовали за предложение о недоверии правительству, которое прошло большинством в 512 против 42 голосов за фон Папена. Канцлер нанес ответный удар, огласив указ о роспуске Рейхстага после менее, чем одного дня работы. Нацисты были поставлены перед необходимостью проводить пятую избирательную компанию в течение года. И хотя поддержка НСДАП снижается до 33,1%, однако нацисты остаются сильнейшей партией в Рейхстаге со 197 местами.22 В результате очередного правительственного кризиса, в декабре 1932г, канцлером стал генерал фон Шлейхер, который предложил национал-социалисту Грегору Штрассеру пост вице-канцлера и премьер-министра Пруссии. Шлейхер надеялся тем самым убедить Гитлера, что вхождение в его (Шлейхера) правительство пойдет на пользу нацистам. Однако, положительных результатов это не принесло. Зато Гитлер получил возможность избавиться от Штрассера, обвинив его в предательстве.23 Положение Шлейхера в Рейхстаге не былро прочным, его правительство держалось у власти главным образом благодаря рейхсверу. Между тем, 4 января 1933г. фон Папен и Гитлер устроили тайные переговоры за спиной Шлейхера. На них фюрер по прежнему настаивал на канцлерстве, но согласился войти в коалицию с Папеном.24 Шлейхер был возмущен этим заговором и потребовал распустить Рейхстаг. Гинденбург отказался выполнять его требования, после чего канцлер подал в отставку.25 Папен в совещаниях с Гинденбургом настаивал на идее создания блока консервативных сил и предлагая назначить Гитлера канцлером, пока политика будет определяться им - Папеном.26 30 января 1933г. Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером Германии. В этот день Геббельс отметил в своем дневнике: «Это почти как сон, как сказка. Родился новый рейх! 14 лет работы увенчались успехом . немецкая революция началась!»25 Кроме Гитлера лишь 2 из 11 членов кабинета министров были нацистами и оба занимали достаточно важные посты:: Фрик-министра внутренних дел Пруссии. Фон Папен был назначен вице-канцлером рейха и получил право присутствовать при докладах канцлера президенту. Он считал, что был доверенным лицом президента и мог сдерживать Гитлера, поэтому именно Папен несет ответственность за одну из наиболее тяжелых ошибок политической истории XX в. Гитлер же считал, что когда он стане канцлером, никакие ограничения, предусмотренные для него Папеном, не удержат его от « придания государству той опоры, которую мы считаем нужной»29 Гитлеру понадобилось менее 2 месяцев, чтобы продемонстрировать это. Конечно, пост рейхсканцлера не давал Гитлеру автоматически абсолютной власти над Германией, как и пост первого председателя в НСДАП не предоставлял автоматически безграничной власти в партии. И если вторую он к тому времени уже приобрел, то за первую еще предстояло побороться. Наступил период самой жестокой политической борьбы , которую когда-либо вел Адольф Гитлер." Вот тоже очень интересный источник: "Выборы 14 сентября 1930 года явились поворотными в истории веймарской Германии. В условиях кризиса промежуточные партии потеряли избирателей; выиграли крайние партии: Коммунистическая, а особенно Национал-социалистическая. За КПГ проголосовало 4,6 миллиона избирателей, вместо 3,3 миллиона в 1928 г. Успех фашистов был гораздо более потрясающим: с помощью поддержки со стороны крупной буржуазии и их "тысячи автомобилей" Гитлер получил 6,4 миллиона против прежних 810 тысяч. Вместо двенадцати депутатов в предыдущем составе Рейхстага Гитлер послал на новую сессию Рейхстага 107 нацистов. Испугавшись угрозы фашизма, лидеры социал-демократов 18 октября решили "толерировать" непопулярное правительство Брюнинга как "меньшее зло". С этого момента из силы, оказывающей пролетарское давление на буржуазное правительство, социал-демократы превратились в бессильных заложников буржуазной "легальности" и были вынуждены допускать все большее насилие против организованного пролетариата. Коммунистическая партия казалось бы получила теперь шанс завоевать поддержку всего пролетариата и перетянуть на свою сторону симпатии социал-демократических масс. Но вместо политики единого фронта в защиту интересов всех рабочих КПГ еще больше взвинтила свои раскольнические ультиматистские требования к рабочим социалистам. На словах коммунисты были за "единый фронт", ведь этот лозунг был утвержден еще Лениным на III съезде Коминтерна. Но на деле КПГ призывала социал-демократические массы бросить своих собственных вождей и "единый фронт" реализовать в рядах Компартии. "Красный" референдум в Пруссии Летом 1931 года фашисты организовали референдум с целью сбросить социал-демократическое правительство Отто Брауна и Карла Зеверинга в Пруссии, крупнейшей провинции Германии. Сначала КПГ была против референдума, затем она вдруг предъявила СДПГ ультиматум: "Объединитесь с КПГ в развитии классовой борьбы, или коммунисты взорвут социал-демократическое правительство". СДПГ отказалась от союза на таких ультиматистских условиях, и Компартия присоединилась к национал-социалистам в кампании против СДПГ. На словах КПГ назвала это голосование "красным референдумом", но на деле рабочие всей Германии увидели, что коммунисты присоединились к фашистам против социал-демократов. Референдум провалился, но провалились также и попытки рабочих масс объединиться против фашизма. Лидеры реформистов смогли спасти свой подмоченный авторитет, Компартия потеряла независимое политическое лицо. Что было еще опаснее, так это то, что попытки рабочих активистов из обеих партий организовать общие действия в защиту рабочих демонстраций, клубов, стачек и т.д. от фашистских штурмовиков все время наталкивались на сопротивление со стороны руководства обеих партий. Боевые организации КПГ "Красный Фронт" и СДПГ "Райхсбаннер" и "Железный Фронт" больше враждовали между собой, чем совместно защищали рабочие кварталы от фашистов. В сентябре 1931 года руководство СДПГ исключило двух левых лидеров и депутатов партии в Рейхстаге, Макса Зейдевица и Курта Розенфельда после того, как они воспротивились решению партии толерировать правительство Брюнинга. В октябре в социалистической партии произошел раскол и из СДПГ выделилось небольшое левое крыло, образовавшее, совместно с брандлеровской правой коммунистической оппозицией и с группами молодых левых, новую центристскую группировку под названием Социалистической Рабочей партии (Sozialistische Arbeiter Partei). Но престиж СДПГ оставался еще высок в широких кругах дисциплинированного германского пролетариата, и на следующих выборах СРП собрала всего 76 тысяч голосов, потеряла все депутатские места и сошла на положение бессильной группы критиков. Военизированный союз "Райхсбаннер" ("Знамя страны") был организован социал-демократами и либералами в 1924 году для защиты конституции от крайне правых военизированных групп (капповцев, фашистов и пр.) и численно являлся весьма внушительным. Социал-демократические рабочие преобладали в рядах организации, лидеры СДПГ направляли ее политику. Это руководство отрицало необходимость вооружения своих членов и всячески противилось попыткам рядовых активистов вступать в борьбу с гитлеровскими штурмовиками. Под давлением критики слева СДПГ в декабре 1931 года была вынуждена реорганизовать "Райхсбаннер" в собственную партийную боевую организацию, "Железный Фронт". Массы рабочих-социалистов вступили сначала в "Железный Фронт", но так же как и в отношении прежней "демократической" боевой организации, социал-демократы не имели никаких намерений вооружить рабочих и своими силами защищать их организации от нападений штурмовиков Рема. Во время голосования на пост Президента германского рейха в апреле 1932 г. социал-демократы поддержали кандидатуру фельдмаршала Гинденбурга (теория "меньшего зла") и использовали "Райхсбаннер" и "Железный Фронт" в качестве пропагандистов этого реакционера, который через несколько месяцев назначил Гитлера на пост канцлера. Ясно, что этим они нанесли фатальный удар готовности рабочего класса сопротивляться фашистскому взятию власти. Когда 23 января 1933 г. фашисты устроили провокационный марш на штаб-квартиру Коммунистической партии, социал-демократы увели дивизии "Железного Фронта" из Берлина под предлогом полевых учений, чтобы предотвратить сплоченную борьбу рабочих военных организаций против штурмовиков. Но вернемся к весне 1932 года. 13 марта произошли выборы президента. Главными кандидатами были Гинденбург, Гитлер и Тельман, плюс лидер националистов Дюрстерберг. Результаты выборов: Кандидат Число голосов Процент голосов Гинденбург 18.651.500 49,6% Гитлер 11.339.400 30,1% Тельман 4.983.300 13,2% Дюрстерберг 2.557.700 6,8% Так как никто не получил большинства, через месяц произошли повторные выборы. Националисты на этот раз поддержали Гитлера: Кандидат Число голосов Процент голосов Гинденбург 19.360.000 53,0% Гитлер 13.418.500 36,8% Тельман 3.796.800 10,2% Социал-демократы праздновали победу Гинденбурга, в своей слепоте надеясь, что он противостоит Гитлеру и "защитит конституцию" от фашистов. Рабочие еще не были разбиты, у них оставались огромные партии, профсоюзы, средства пропаганды и т.д. Промежуточные, средние классы сошли с политической сцены, и в Германии образовалась ясная поляризация между рабочими и их партиями и боевыми силами фашизма. В условиях продолжающегося хозяйственного кризиса буржуазия поддержала фашистов и снабдила их средствами для их огромных побед на улицах и в избирательных участках. Но ведущие представители буржуазии все еще надеялись, что, натравив фашистов на рабочие партии, они смогут удержать непосредственный контроль над государством в своих руках. Кабинет Брюнинга даже убедил Гинденбурга издать 14 апреля 1932 г. декрет о разоружении подразделений штурмовиков и СС. Но этот запрет имел противоположный эффект, усилил политический вес Гитлера, создал ему ореол "революционера" и подорвал позиции Брюнинга. Глава германского генералитета Курт фон Шляйхер потребовал от Гинденбурга отставить Брюнинга и назначить канцлера, "независимого" от политических партий. В конце мая Гинденбург потребовал от Брюнинга отставки и 31 мая назначил Франца фон Папена в канцлеры. Папен, выражавший еще более узкие и консервативные слои прусского юнкерства, сформировал "беспартийное" правительство, не имевшее никакой поддержки в Рейхстаге, а 4 июня закрыл Рейхстаг и назначил новые выборы. Генерал Шляйхер стал новым министром обороны. Гитлер завоевывает улицы 15 июня Папен снял запрет на штурмовиков, и последние с новыми силами начали открытую кампанию уличного террора и убийств в преддверии новых выборов 31 июля. К этому времени полиция, даже в Пруссии, где формально еще правили социалисты, была полна сторонниками Гитлера и предоставляла штурмовикам открытое поле действий, одновременно разоружая плохо вооруженные и разрозненные рабочие отряды милиции социал-демократов и коммунистов. 17 июля гитлеровцы устроили провокационную процессию в рабочем районе Гамбурга, которая привела к девятнадцати погибшим и 285 раненым, в основном из числа рабочих активистов. 20 июля под предлогом, что социал-демократическое правительство Пруссии не может защитить правопорядок, Папен сместил социал-демократических министров и объявил себя рейхскомиссаром Пруссии. Рабочие всей Германии ожидали, что их партия на этот раз отдаст призыв к действиям, объявит всеобщую стачку и выступит с демонстрациями против этого неконституционного шага, но социал-демократы подали против канцлера смехотворно бессильный иск в Верховный суд. Завоевав улицы немецких городов, фашисты получили огромный перевес на выборах 31 июля, завоевав 37,4% голосов и став крупнейшей партией в стране. Папен и традиционные буржуазные политики продолжали политику "разделяй и властвуй" в отношении фашистов, с одной стороны, и рабочих партий, с другой. Политический кризис продолжался и на заседании нового Рейхстага 12 сентября все партии, включая нацистов, проголосовали против правительства Папена (513 голосов против 32 за Папена). Папен распустил Рейхстаг и назначил новые выборы на 6 ноября. Маневры национал-социалистов в отношении Папена и Гинденбурга несколько охладили нетерпеливые и переменчивые массы люмпенизированного среднего класса, безработных и уличных босяков и хулиганов, которые являлись основной массовой базой фашизма. На выборах в ноябре 1932 г. Гитлер потерял два миллиона голосов, но раскол между социалистами и коммунистами еще больше усилился. Коминтерн и КПГ утверждали, что правительства Брюнинга и Папена уже представляют фашизм, иными словами, что Гитлер хуже Папена быть не может. Они продолжали твердить, что социал-демократы являются "социал-фашистами" и отказывались от каких-либо мер организации совместно с социалистами общей пролетарской обороны против фашизма. Хотя в руководстве КПГ царили разброд и неуверенность, хотя Тельман иногда пытался сказать что-либо в пользу общей борьбы против фашизма, политика сталинизма продолжала тянуть пролетариат к гибели. Острый политический кризис продолжался. Ни одна крупная партия в Рейхстаге не могла санкционировать те резкие сокращения в бюджете, упразднение законов общественного регулирования, прожиточного минимума, пособий безработным и т.д., которые навязывались капиталистической Германии мировым кризисом. Кабинет министров Папена подал в отставку 17 ноября, и 2 декабря Гинденбург назначил генерала Шляйхера канцлером. Массовые организации германского пролетариата, партии, профессиональные союзы, клубы, спортивные организации, кооперативы, газеты и пр. - все еще стояли костью в горле буржуазии. Десять миллионов рабочих и два миллиона служащих были организованы в профсоюзы и находились под защитой коллективных договоров и основных законов Веймарской конституции. Для того, чтобы разбить рабочее сопротивление, немецкая буржуазия была вынуждена волей-неволей согласиться на правительство национал-социалистов. 30 января 1933 года президент Гинденбург предложил Гитлеру занять кресло канцлера Германии. Круги крупной буржуазии еще надеялись держать Гитлера и его фашистов под своим контролем и предоставили ему всего три места в кабинете министров. Но Гитлер понимал, что с помощью штурмовиков, которые контролировали городские улицы, имея канцлерские полномочия, "управлять парадом" теперь будет он. Социал-демократическая партия, которая всего десять месяцев до этого выдвинула Гинденбурга в президенты, теперь призывала к терпению, бездействию и воздержанию от провокаций и, морально подавленная продолжала надеяться на волшебную роль буржуазно-демократической конституции. Коммунистическая партия клеймила социал-демократию за ее бездеятельность, призывала к всеобщей стачке, в которую сама не верила, и слепо надеялась на то, что ее прошлые безрассудные оценки, что, мол, хуже Папена быть не может, все же как-то оправдаются. Вскоре руководители обеих партий, те, которые не окажутся под арестом, начнут эмигрировать. Гитлер оказался более деятельным и реалистическим политиком, чем руководство пролетариата и сразу же приступил к закреплению своей власти. Рейхстаг был снова разогнан, новые выборы назначены на 5 марта, тысячи штурмовиков были включены в ряды полиции и получили формальное право повелевать жизнью городов и рабочих кварталов. 27 февраля Геббельс и Геринг организовали провокационный поджог Рейхстага и обвинили Коммунистическую партию в государственной измене. Вскоре КПГ оказалась вне закона, собрания социал-демократов разгонялись полицией, а государственный фашистский террор задавил деморализованный и расколотый германский пролетариат. " http://www.wsws.org/ru/2001/jan2001/germ-24_prn.html
Граф Цеппелин: Андрей Исаев пишет: Придут ли к власти в Германии нацисты при том, что в России не произошла соц. революция и Коминтерна нет. Думаю - в итоге придут. Может быть, не в той же форме, что и в нашем мире, но что-то вроде эого будет. Послевоенные экономические кризисы плюс реваншистские настроения в обществе - рано или поздно, приведут к власти радикально настроенные партии, призывающие к восстановлению мощи Германии - просто потому, что эти идеи будут радостно восприняты большинством населения!
Андрей Исаев: Графу Цеппелину Ну во-первых, СДековский блок может принять реваншистские пункты программы.... Во-вторых, мы с Крысоловом этот вопрос однажды обсуждали и он предположил, что более вероятно - диктатура Штрассера
Андрей Исаев: Немножко о Штрассере и его идеях: Отто Штрассер родился 10 сентября 1897 года в семье баварских чиновников. Его старший брат Грегор Штрассер (5 лет разницы) станет в будущем одним из вождей германского национал-социализма. Третий брат Отто и Грегора Пауль Штрассер в своих мемуарах указывал на огромное влияние отца на становление мировоззрения обоих братьев. Сам отец Петер Штрассер написал под псевдонимом Пауль Вегер интересную идеологическую брошюру "Das Neue Wesen" ("Новое Бытие" или "Новая Сущность"), где сформулировал основные принципы особого социализма, основанного на сочетании христианства и национального духа. Пауль Штрассер писал: "В этой брошюре содержатся предпосылки всей культурной и политической программы Отто и Грегора, т.е. концепция национал-христианского социализма, который призван был быть разрешением всех противоречий, порожденных либеральной болезнью, капитализмом и интернационализмом". Когда разразилась Первая мировая война, Отто бросил изучения юриспруденции и политэкономии и записался добровольцем на фронт (он был самым юным добровольцем во всей Баварии). Отвага и мужество на фронте принесли ему Железный Крест и военный орден Макса-Иосифа. Перед демобилизацией Отто вместе с братом участвуют в разгроме Баварской республики в рядах отряда фон Эппа. В 1919 году Отто возвращается к учебе и основывает в Берлине "Университетскую ассоциацию активистов-социал-демократов". В 1920 году он предводительствует тремя "пролетарскими сотнями", которые выступили в рабочем квартале Берлина Штеглиц против крайне правого капповского путча. Вскоре после этого он выходит из Социал-демократической партии, активистом которой он являлся, критикуя ее за измену пролетарскому курсу и отказ от пункта о национализации в ее программе. Иными словами, он оказывается много левее социал-демократов. Возвратившись в Баварию, Отто Штрассер через брата Грегора знакомится с Гитлером и генералом Людендорфом, но отказывается примкнуть к национал-социалистам, несмотря на все убеждения брата. На конгрессе Независимой социал-демократической партии в Халле он знакомится с Зиновьевым. Свою встречу с ним Штрассер описывает в журнале "Das Gewissen", издаваемом Артуром Мюллером ван ден Бруком. Штрассер — национал-социалист После неудачного путча 1923 года, когда Гитлер оказывается под арестом, Грегор Штрассер вместе с Людендорфом и политиком "фелькиш" фон Графе оказывается во главе национал-социалистического движения. Когда Гитлер вышел из тюрьмы, он поручает Грегору возглавить НСДАП на Севере Германии. Отто присоединяется к брату и становится главным идеологом северо-германского национал-социализма. Грегор Штрассер в 1925 году начинает курс на автономию северо-германских национал-социалистов относительно Мюнхенского руководства. Отто Штрассер вместе с Йозефом Геббельсом придают северному нацизму откровенно левацкий, подчеркнуто пролетарский характер. В октябре 1925 Отто Штрассер пишет политическую программу северо-германского сектора НСДАП, выдержанную в крайне левых тонах. Гитлер реагирует на это тем, что настаивает на непоколебимости 25 пунктов изначальной национал-социалистической программы и начинает сосредоточивать в своих руках всю полноту власти в движении. Гитлеру удается привлечь на свою сторону Геббельса, соблазнить Грегора Штрассера постом шефа пропаганды, а потом и начальника организационного отдела НСДАП. При этом он исключает из партии некоторых "леваков" (гауляйтеров Силезии, Померании и Саксонии). 4 июля 1930 Отто Штрассер, пребывавший в политической изоляции и прямой все возрастающей оппозиции к прокапиталистическому и гиперконсервативному курсу Гитлера, решает окончательно выйти из национал-социалистической партии. Он сразу же основывает "Союз революционной национал-социалистической борьбы". Штрассер-диссидент К сожалению для Штрассера, его раскол совпал с двумя событиями, которые значительно ослабили политико-идеологический потенциал "левого нацизма". Во-первых, Немецкая Коммунистическая партия опубликовала "Декларацию-программу национального и социального освобождения немецкого народа", что привлекло на сторону коммунистов большинство антигитлеровских элементов левого национализма и национал-большевизма из штрассеровского движения. Во-вторых, успех Гитлера на выборах 14 сентября 1930 года убедил многих в адекватности его стратегии. Кроме того, в самом движении крайне левые, "национал-большевистские" элементы вошли в конфликт с более умеренными, в том числе с самим Штрассером. Отто Штрассер попытался спасти положения, сблизившись с северо-германскими подразделениями СА, подчиненных Вальтеру Штеннесу, который был категорическим противником линии Гитлера. Но реакционные симпатии некоторых руководящих членов СА оттолкнули от Штрассера последних национал-большевиков. В октябре 1931 Штрассер основал "Черный Фронт", который объединил "Союз революционной национал-социалистической борьбы", группу "Вервольф", "отряды Оберланд", СА Штеннеса, часть Крестьянского Движения, политическую группу из журнала "Tat" и т.д. Когда национал-социалисты пришли к власти, "Черный Фронт" был немедленно запрещен, а его члены репрессированы. Отто Штрассер перебирается в Австрию, а с 1934 года в Чехословакию. В самой Германии антигитлеровские подпольные группы штрассеровцев действовали вплоть до 1937 года. Большинство было разоблачено и репрессировано. В эмиграции Штрассер сотрудничал с союзниками, а после войны перебрался на постоянное местожительство в Канаду. Там он и умер в полной безвестности. Его идеи были отвергнуты как нацистами, так и коммунистами и "демократами". Непонятый идеолог, одинокий боец с безразличием и отчуждением. Немецкий патриот и социалист. Консервативный революционер, переживший ту же трагедию, что и многие его товарищи по "Третьему Пути". Основы штрассерианства Штрассерианство основывается на трех принципах: национализм, идеализм "фелькиш" и "немецкий социализм". Национализм, по Штрассеру, означает следующее: Создание единого велико-германского государства "от Мемеля до Страсбурга", основанного на принципах федерализма и демократии и освобождения немцев от Версальского ига и плана Юнга. Штрассер призывал к войне с Западом, союзу с СССР и интернациональной солидарности между собой всех угнетенных народов в общей борьбе против империализма. К этому комплексу примыкала антимасонская и антииудаистическая конспирологическая тенденция, почерпнутая, очевидно, из кружка Людендорфа и писаний некоторых христианских консерваторов. Вместе с тем Штрассер настаивал на признании за евреями статуса национального меньшинства под особой протекцией европейской федерации и разделял сионистские проекты создания еврейского государства вне Европы (Мадагаскар). Культурная линия заключалась в $противопоставлении буржуазному и марксистскому материализму особого религиозного "народного" идеализма "фелькиш". Этот идеализм рассматривал "народ" (das Volk) как целостный организм божественного происхождения, отличающийся особыми физическими (расовыми), духовными и ментальными характеристиками. "Немецкая Революция" должна, согласно Штрассеру, создать или воссоздать такие "формы", который точно соответствовали бы внутренней природе народа в сфере политики, экономики и культуры. В экономике это означало "наследование земельных участков крестьянами без права продажи". В политической области — самоуправление народа в профессиональных секторах и сословиях (ремесленники имеют свой орган самоуправления, крестьяне — свой и т.д.). В культуре — "немецкую религиозность". Основой идеализма "фелькиш" был "принцип любви" в лоне народа (Volk), так как каждый должен видеть в ближнем единство духовного организма, общие черты. Этот "принцип национальной любви" должен стать определяющим для всего социального и государственного устройства. Идеализм "фелькиш" предполагал отрицание классовой борьбы в рамках одного и того же народа. Вместо этого утверждалась идея "народной революции", общей для рабочих, крестьян и средних классов. Жертвами такой революции должна была оказаться только крайне незначительная прослойка угнетателей и эксплуататоров. Далее предполагалась общенациональная солидарность. Любые конфликты между немцами внутри нации строго осуждались. Штрассер предлагал создать единый Фронт на базе экстремистских партий и профсоюзов против иерархии, бюрократии и системы. Такой "народный идеализм" предполагал установление "немецкого социализма". Штрассеровская социалистическая программа предполагала следующие меры: — (частичная) национализация земли и средств производства; — соучастие трудящихся в прибыли предприятия; — установление плановой экономики; — экономическая автаркия; — государственная монополия на внешнюю торговлю. "Немецкий социализм" противопоставлялся как либерализму, так и марксизму. Штрассер в отличие от Гитлера считал Маркса выдающимся мыслителем, давшим совершенно адекватный анализ периода дикого капитализма. Штрассер признавал объективность экономического анализа Маркса и справедливость оценки Лениным феномена империализма. Однако Штрассер отказывался от материалистического подхода к истории (особенно предкапиталистического периода) в марксизме, не признавал его утопической и атеистической стороны. Штрассер видел в марксизме следы либерального мышления, восходящего к идее "общественного договора" Руссо. Штрассер считал, что из марксизма следует вычесть идею "диктатуры пролетариата", "утопический коммунизм" и "пролетарский интернационализм". Вместо этого Германия должна построить особый немецкий социализм, основанный на солидарности всей нации, справедливости и народном единстве. "Немецкий социализм" считал необходимым сочетать личную ответственность, независимость и творческую свободу с чувством принадлежности единой общине, к трудовому рабоче-крестьянскому и производительному коллективу. Штрассер, как и Эрнст Юнгер, грезил о новом типе личности — о "Труженике". Но при этом Штрассеру был особенно близок "Крестьянин", "крестьянский интеллектуал", "крестьянский труженик", "крестьянский солдат". Только в крестьянине, по мнению Штрассера, сохранился народный коллективный дух, утраченный на фабриках, у городского населения, в промышленном обществе. По некоторым аспектам идеи Штрассера очень близки к концепциям китайской культурной революции или теориям "красных кхмеров". Штрассер хотел организовать немецкое общество вокруг фигуры "Крестьянина". Чтобы добиться этого, Штрассер считал необходимым перераспределить пахотные земли, освоить восточные сельскохозяйственные территории, рассредоточить крупные промышленные комплексы равномерно по всей стране, чтобы смог возникнуть смешанный рабоче-крестьянский тип. Это был своего рода "аграрный экстремизм". Всем этим реформам должен был сопутствовать спартанский стиль жизни, полная хозяйственная автаркия каждого гражданина, всегда обеспеченного минимумом жизненных благ. Ни одна из идей Штрассера, равно как и других теоретиков Консервативной Революции, не была осуществлена в Третьем Райхе Гитлера, который заимствовал у Консервативной Революции лишь терминологию, интеллектуальный фасад и риторику, исказив до неузнаваемости и прямой пародии весь новаторский, революционный духовный потенциал. http://nbf.org.ru/ideo/stras?PHPSESSID=4505d9df204c649294258596db51f550
Крысолов: Андрей Исаев пишет: Эта тема касается всех МЦМ, Не касается. В МЦМ-2ТК в Германии нормально сохраняется монархия. Она вообще сохраняется в любом МЦМ, где война закончилась в 16-17 годах без русской революции Андрей Исаев пишет: Придут ли к власти в Германии нацисты при том, что в России не произошла соц. революция и Коминтерна нет. Не придут. Даже если не сохранится монархия. Андрей Исаев пишет: диктатура Штрассера А вот это - правильный вопрос. Но это не наиболее вероятный вариант - а более вероятный чем приход Гитлера. А так может и обычным правых контрпереворотом дело кончится.
Андрей Исаев: Слишком видно сложная тема для дискуссии, один Крысолов ясно выразил свою точку зрения.. но я её и так себе вполне четко представлял...
литовец: Могут придти, но у них будеть меньше возможности для маневра, потому, что не будет огромных противоречей между Россией и Западом, более-менее сохранится Антанта
Андрей Исаев: Крысолов пишет: В МЦМ-2ТК в Германии нормально сохраняется монархия. Она вообще сохраняется в любом МЦМ, где война закончилась в 16-17 годах без русской революции Неочевидно Вы придаете слишком большое значение русской революции в плане ее влияния на политическую жизнь западной Европы... Народ Германии устал от войны, и кайзера поперли нормальные соц-демократы, а не леваки.... ....да и Антанте было проще и выгодней договориться именно с соц.-дем. правительством, чем с полоумным Вилли
RAZNIJ: Может начать расматривать политическую окраску Германии после ПВМ в МЦМ с другого конца? Все люди хотят есть, и партии тоже, а на еду нужны деньги, а день у промышлеников. А промышленники платят деньги за пробивание своих интересов. Т.е. в начале нужно определится с финансво-промышленными групировками и их интересами а потом под них кроить партии. Опять же откуда потекут деньги в Германию на востановление экономики 1) Кредиты Запада (вроде СССР нет против кого активно накачивать) 2) Закупки востоком техники и оборудования. Напрвления внешней торговлии Германии тоже интересны.
RAZNIJ: Андрей Исаев пишет: Народ Германии устал от войны, и кайзера поперли нормальные соц-демократы, а не леваки.... ....да и Антанте было проще и выгодней договориться именно с соц.-дем. правительством, чем с полоумным Вилли С одним человеком проще договорится, чем с толпой да еще и переиодически меняющей состав.
Андрей Исаев: 1)Ну я думаю, что после ПМВ Россия будет ускоренными темпами индустриализовываться - и деньги с Востока потекут это точно 2) RAZNIJ пишет: 1) Кредиты Запада (вроде СССР нет против кого активно накачивать) Зато есть Российская империя, для британцев она будет еще поопасней, чем СССР - во т только накачка эта будет в 30-х годах...
Андрей Исаев: RAZNIJ пишет: С одним человеком проще договорится, чем с толпой да еще и переиодически меняющей состав. Буржуазии всегда проще договориться со своими коллегами буржуа, которые к тому же были и будут торговыми партнерами, чем с полоумным шизофренником, которому наплевать на экономику и которого интересуют лишь личные амбиции
Крысолов: Андрей Исаев пишет: Вы придаете слишком большое значение русской революции в плане ее влияния на политическую жизнь западной Европы... Вообще то она имела ОГРОМНОЕ значение. RAZNIJ пишет: Т.е. в начале нужно определится с финансво-промышленными групировками и их интересами а потом под них кроить партии. Опять же откуда потекут деньги в Германию на востановление экономики 1) Кредиты Запада (вроде СССР нет против кого активно накачивать) 2) Закупки востоком техники и оборудования. Напрвления внешней торговлии Германии тоже интересны. А вот это - правильный вопрос. Поражение Германии в ПМВ, причем, поражение в первую очередь от Россие означает политическую смерть юнкерства, которое дискридитирует себя неправильно избранной внешней стратегией за которую рейху пришлось расплатится поражением. А вот промышленная буржуазия заинтересована в морской торговле и колониях. Значит - разворот на Запад. RAZNIJ пишет: Опять же откуда потекут деньги в Германию на востановление экономики А? А зачем? Кому это надо? RAZNIJ пишет: вроде СССР нет против кого активно накачивать Вы о чем? RAZNIJ пишет: 2) Закупки востоком техники и оборудования. Кстати в архивах есть. Вероятно плавное сближение России и Германии в конце 20-х. На почве нужды России в Германских технологиях и нужды Германии в русских ресурсах. ДА и "кредитные войны" не забываем
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Поражение Германии в ПМВ, причем, поражение в первую очередь от Россие означает политическую смерть юнкерства, которое дискридитирует себя неправильно избранной внешней стратегией за которую рейху пришлось расплатится поражением. А вот промышленная буржуазия заинтересована в морской торговле и колониях. Значит - разворот на Запад. Так.... это детерминировано.... Но к началу 30-х 3 процесса : 1) Народ подзабыл ужасы войны и потому усилились политические позиции реваншистов, а все реваншисты были круто замешены на пангерманизме.. а от пангерманизма до национал-социализма один шаг 2) Экономический спад показал, что сдековское правительство не стало тем правительством национального спасения, каким его ожидали увидеть простые немцы... 3) Крупным корпорациям нужна была управа на рабочих и соц. профсоюзы + экспансионисты у власти, которые могли бы обеспечить промышленность военными заказами и открыть силой оружия новые рынки..
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Поражение Германии в ПМВ, причем, поражение в первую очередь от Россие означает политическую смерть юнкерства, которое дискридитирует себя неправильно избранной внешней стратегией за которую рейху пришлось расплатится поражением. А не значит ли это и политическую смерть кайзера??? И его свержение в вашем православном МЦМ-2ТК
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Поражение Германии в ПМВ, причем, поражение в первую очередь от Россие означает политическую смерть юнкерства, которое дискридитирует себя неправильно избранной внешней стратегией за которую рейху пришлось расплатится поражением. А не значит ли это и политическую смерть кайзера??? И его свержение в вашем православном МЦМ-2ТК
Крысолов: Андрей Исаев пишет: Народ подзабыл ужасы войны и потому усилились политические позиции реваншистов, а все реваншисты были круто замешены на пангерманизме.. Правильно. Значит претензия к Англии - отдайте колонии, дайте свободу морей, чтоб торговать можно было. Андрей Исаев пишет: Крупным корпорациям нужна была управа на рабочих и соц. профсоюзы Это вообще к чему? Андрей Исаев пишет: экспансионисты у власти, которые могли бы обеспечить промышленность военными заказами и открыть силой оружия новые рынки Ну? Противостояние с Англией вполне ложится в рамки. Тут задача русских - не проспать этот момент, а вырастить антианглийского боевого хомяка.
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Ну? Противостояние с Англией вполне ложится в рамки. Тут задача русских - не проспать этот момент, а вырастить антианглийского боевого хомяка. Я думаю, что англичане тоже не лохи И будут выращивать антирусского Типа "нашим колонии на Висле" - а в чьих они грязных руках ? Ласковый телок ( Алоизыч или Грегор Штрассер или кто-нить еще ) будет сосать у двух маток... аншлюснет Австрию... и начнет ВМВ
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Это вообще к чему? Это я намекаю, что капиталистам интереснее национал-социалисты, чем СДеки, или штрассерианцы
cobra: Че опять с РОссией воевать? Они че больные совсем на голову? Империя не СССр, не переносите Советскую логику автоматом на Российскую империю. Вполне договорятся. А не договорятся. им придет.
Крысолов: Андрей Исаев пишет: что капиталистам интереснее национал-социалисты Знаете, СКАЗКИ ПО ПОВОДУ "БУРЖУИ В ЕДИНОМ ПОРЫВЕ стали финансировать Алоизыча" идут по ведомсту "Советской Правды. Газета такая была.
Андрей Исаев: Крысолов пишет: Знаете, СКАЗКИ ПО ПОВОДУ "БУРЖУИ В ЕДИНОМ ПОРЫВЕ стали финансировать Алоизыча" идут по ведомсту "Советской Правды. Газета такая была. То-то он сам об этом пишет Да и ссылки на другие источники есть : Сегодня в работе «Фашизм и его эпоха» западногерманский социолог Эрнст Нольте констатирует: «Вопрос о том, какую финансовую и моральную поддержку Гитлер получил от крупной промышленности, принадлежит к числу самых сложных, ибо с ним связано много интересов»{105}. Последнее заключение справедливо, ибо большинство из тех, кто в свое время финансировал [58] Гитлера, сейчас финансирует партию Аденауэра и не особенно заинтересовано в раскрытии тайн гитлеровской кассы. Недаром ко дню 30-й годовщины прихода Гитлера к власти западногерманский Индустриальный институт опубликовал специальное сочинение, в котором пытался изобразить Гитлера как человека, не связанного с промышленниками... Но, говоря словами Нольте, так ли уж «сложно» определить степень финансовой и моральной поддержки, которую получил Гитлер? Для этого надо лишь обратиться к документам, к фактам, неопровержимо установленным как в Нюрнберге, так и в ходе исследования нацизма, проведенного прогрессивными историками во всем мире. После совещания 20 февраля последовали новые совещания и новые миллионы. Например, вот о чем красноречиво рассказывает бухгалтерская запись в банке «Дельбрюк. Шиклер и К°»г принимавшем от промышленных фирм платежи Гитлеру{106}: 23 февраля — 200 тыс. марок (от угольных фирм) 25 февраля — 150 тыс. марок (от промышленника К. Германа) 25 февраля — 100 тыс. марок (фирма автомобильных выставок) 25 февраля — 200 тыс. марок (от промышленника А. Штейнке) 25 февраля — 50 тыс. марок (фирма «Демаг») 25 февраля — 35 тыс. марок (фирма «Телефункен») 27 февраля — 100 тыс. марок (Баварский ипотечный банк) 27 февраля — 40 тыс. марок (фирма «Осрам») 28 февраля — 400 тыс. марок («ИГ Фарбениндустри») Итак, за 5 дней 1,2 млн. марок! Промышленники платили Гитлеру, а Гитлер — промышленникам. Уже в июле 1933 г. был создан «генеральный совет экономики», состоявший из представителей самых важных монополий (среди них были Крупп, Бош, Шредер, Сименс, Тиссен, Феглер). Это был своеобразный генеральный штаб немецкого капитала. Генштаб принялся за работу, как это полагается генштабу. Хозяева германских монополий, оправившиеся после поражения в первой мировой войне, снова мечтали о создании силой оружия «великой германской империи». «Германский народ нищает, но миллиарды марок вкладываются в вооружения, — разоблачал в те годы планы германских монополий Вильгельм [59] Пик. — Вложенные в вооружения миллиарды должны принести прибыль. Это осуществимо только путем войны, захвата чужой территории»{107}. В кругах германских монополий внимательно фиксировали факты значительного ослабления бывших «победителей» — Англии, Франции, США, которое наступило в результате мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. Германии уже не противостоял, как некогда в Версале, единый блок «победителей». Между странами бывшей Антанты кипела острая экономическая и политическая борьба. Ее умело использовали немецкие политики в двадцатых-тридцатых годах для усиления позиций Германии. Хотя Германия и сама испытала удары кризиса, хозяева ее экономики рассчитывали на возможности новой экспансии — на рынках Юго-Восточной Европы, в конкурентной борьбе с Францией, Англией и США на заокеанских рынках. Особенно же заманчивыми были перспективы восстановления «довоенного статус-кво» в Европе, уничтожения молодого социалистического государства, захвата его огромных сырьевых и промышленных богатств. Недаром хозяин «ИГ Фарбениндустри» Карл Дуисберг требовал создания «блока», который бы распространил свое влияние от Бордо до Одессы! К моменту прихода Гитлера к власти германские монополисты уже выработали главный курс — курс на войну. Экономический кризис, поразивший капиталистический мир, в том числе и Германию, резко усилил социальные противоречия в стране. Политика вооружений рассматривалась правящими кругами как выход из социального тупика. Путем перевода хозяйства на военные рельсы магнаты Рура надеялись рассосать шестимиллионную армию безработных, загрузить производственный аппарат и вместе с тем создать базу для контрнаступления против растущих революционных настроений. Курс на войну и установление гитлеровской диктатуры дополняли друг друга в планах немецких монополий. В этом «комплексе» Адольф Гитлер и его коричневая клика являлись лишь исполнителями общей воли наиболее агрессивных и реакционных групп германского монополистического капитала. Гитлер, найденный рейхсвером и приведенный к власти хозяевами рурских концернов, был в их глазах наилучшим исполнителем планов новой экспансии. В вышеприведенном письме Круппа отмечалось, что линия Гитлера «соответствует желаниям» самого Круппа и его директоров. Эта фраза звучала символически http://militera.lib.ru/research/bezymensky1/index.html Как свидетельствовал будущий президент Рейхсбанка и министр экономики, с тех пор Гитлер, встречаясь с денежными баронами Германии, говорил им то, что они хотели услышать. Партия нуждалась в крупных суммах для финансирования предвыборных кампаний, широкой пропаганды, оплаты профессиональных функционеров и содержания отрядов СА и СС, которые в конце 1930 года насчитывали свыше 100 тысяч человек - больше, чем рейхсвер. Промышленники и банкиры были не единственным источником денежных поступлений. Солидная часть бюджета складывалась из членских взносов, единовременных пожертвований, выручки от продажи книг, газет и журналов, но главным источником все-таки были промышленники и банкиры. И чем больше средств передавали они нацистам, тем меньше становилась их помощь другим консервативным партиям. "Летом 1931 года, - пишет Отто Дитрих, шеф гитлеровского отдела печати сначала в партии, потом в рейхе, - фюрер решил сосредоточиться на систематической обработке влиятельных промышленных магнатов". Кто же эти магнаты? Их имена хранились в тайне, они были известны лишь узкому кругу приближенных фюрера. Партия должна была вести двойную игру. С одной стороны, она не мешала Штрассеру, Геббельсу и хилому Федеру обманывать массы разглагольствованиями об "истинном социализме" национал-социалистов, будто бы являющихся врагами денежных баронов, а с другой - стремилась добывать нужные ей средства где только можно. В течение второй половины 1931 года, по словам Дитриха, Гитлер "изъездил Германию вдоль и поперек и имел частные беседы с видными [деловыми] людьми". Некоторые встречи так засекречивались, что их назначали в лесу, "на уединенных полянах". "Конспирация была абсолютно необходима, поэтому, чтобы не навредить делу, представителей прессы лишали всякого доступа к информации. Успех венчал дело". Почти до смешного противоречивой была политика нацистов и в других вопросах. Например, осенью 1931 года Штрассер, Федер и Фрик внесли в рейхстаг от имени партии законопроект о 4-процентном потолке по всем займам, об отчуждении без всякой компенсации владений "банковских и биржевых магнатов" и всех "восточных евреев" и о национализации крупных банков. Гитлер пришел в ужас: это же не только большевизм, это финансовое самоубийство партии! Он категорически потребовал от партийной фракции отозвать законопроект. Тогда его внесли коммунисты, слово в слово повторив текст. Гитлер призвал свою партию голосовать против. Из показаний Функа в нюрнбергской тюрьме мы знаем о некоторых "влиятельных промышленных магнатах", чьей благосклонности домогался Гитлер. Лютого врага профсоюзов Эмиля Кирдорфа, угольного барона, председателя фонда, предназначенного для подкупа руководящих политических деятелей, который именовали "Рурским казначейством" (создан угольным концерном Западной Германии), Гитлер обольстил на партийном съезде в 1929 году. Глава стального треста Фриц Тиссен, которому пришлось потом пожалеть о допущенной глупости и признаться в этом в книге под заглавием "Я платил Гитлеру", начал оказывать финансовую помощь нацистам еще раньше. Он познакомился с фюрером в 1923 году в Мюнхене, увлекся его красноречием, после чего через Людендорфа пожертвовал тогда еще малоизвестной нацистской партии первые 100 тысяч золотых марок. К Тиссену присоединился Альберт Феглер, влиятельное лицо в "Объединенных сталелитейных заводах". Иными словами, угольные и стальные магнаты возглавляли список промышленников, которые помогали в 1930-1931 годах Гитлеру преодолевать последние барьеры, преграждавшие ему путь к власти. Но Функ назвал и другие промышленные предприятия и концерны, директора которых боялись, как бы не остаться в одиночестве, если Гитлер в конце концов окажется у власти. Список получился длинный, хотя далеко не полный, ибо к тому времени, когда Функа доставили на Нюрнбергский процесс, его стала подводить память. В нем числятся Георг фон Шницлер, главный директор "И. Г. Фарбениндустри" - гигантского химического треста; Август Ростерг и Август Диен из компании по производству углекислого калия; Куно из пароходной компании "Гамбург - Америка"; владельцы шахт по добыче бурого угля в Центральной Германии; Конти - резиновый магнат; Отто Вольф - крупный промышленник из Кельна; барон Курт фон Шредер - банкир из Кельна, которому суждено было сыграть ведущую роль в заключительной акции прихода Гитлера к власти; несколько банков, в том числе "Дойче банк", "Коммерц унд приват банк", "Дрезденер банк", "Дойче кредит гезельшафт", крупнейшая страховая компания Германии "Аллианц". Вильгельм Кепплер, один из экономических советников Гитлера, привлек ряд южногерманских промышленников, сформировав из них некое общество деловых людей под названием "Кружок друзей экономики", подчиненное шефу СС Гиммлеру. В дальнейшем эта организация приобрела известность как "Кружок друзей рейхсфюрера СС", то есть Гиммлера. "Кружок" передал этому гангстеру миллионы марок на "исследования" в области происхождения арийской расы. С самого начала своей политической карьеры Гитлер пользовался финансовой и иной поддержкой Гуго Брукмана, богатого мюнхенского издателя, и Карла Бехштайна, владельца фабрик по изготовлению роялей (жены обоих богачей испытывали трогательную симпатию к растущему молодому шефу нацистов). Именно в особняке Бехштайна в Берлине Гитлер впервые встретился с ведущими представителями деловых и военных кругов, и именно там тайно велись решающие переговоры, в результате которых он в конечном счете стал канцлером. Не все германские монополисты после успеха нацистов на выборах 1930 года поспешили в лагерь Гитлера. Функ показал, что крупные электротехнические корпорации "Сименс" и "А. Т. Г. " оставались в стороне, как и король оружия, глава корпорации "Крупп фон Болен унд Гальбах". Фриц Тиссен в своих "покаяниях" пишет, что Крупп был ярым противником Гитлера и что еще за день до его назначения канцлером настойчиво отговаривал старого, фельдмаршала Гинденбурга от столь безрассудного шага. Однако вскоре понял, что к чему, и быстро превратился, выражаясь словами Тиссена, в "супернациста". Из всего сказанного следует, что на завершающей стадии борьбы Гитлера за власть его щедро финансировал достаточно широкий круг представителей германского делового мира. Сколько денег предоставили нацистской партии банкиры и промышленники за период 1930-1933 годов - до конца не выяснено. Функ заявлял, что не более "пары миллионов марок". Тиссен же пишет, что нацисты получали по два миллиона в год; по его утверждению, он сам пожертвовал миллион марок. Но, судя по тому, что в те дни партия располагала огромными средствами (хотя Геббельс и жаловался, что денег постоянно не хватает), общая сумма пособий, выдававшихся промышленниками и банкирами, во много раз превосходила сумму, названную Тиссеном. Какие выгоды из своей благотворительной деятельности извлекли эти политические недоумки из делового мира, мы покажем ниже. Одним из тех, кто активнее других восторгался Гитлером, а потом громче всех выражал разочарование, был д-р Шахт. В 1930 году он из-за несогласия с планом Юнга оставил пост президента рейхс-банка и, познакомившись сначала с Герингом, а в 1931 году - с Гитлером, в течение последующих двух лет все свои недюжинные способности направил на сближение фюрера с промышленными и финансовыми кругами и достижение им великой цели - поста канцлера. В конце 1931 года этот гений экономики, на совести которого лежит громадная ответственность за рождение и первоначальные успехи третьего рейха, писал Гитлеру: "Не сомневаюсь, что нынешний ход событий неизбежно приведет Вас к власти и Вы станете канцлером... Ваше движение таит в себе такую силу правды и необходимости, что победа не заставит себя ждать... Куда бы ни привела меня моя деятельность в ближайшем будущем, пусть даже в один прекрасный день я окажусь заключенным в крепость, Вы можете рассчитывать на меня как на своего верного сторонника". Одно из двух писем, которые я здесь цитирую, заканчивается словами: "С восторгом приветствую Вас. Хайль! " "Сила правды" нацистского движения состояла, между прочим, в том, что партия в случае прихода к власти в Германии отнимет личную свободу у немцев, в том числе у Шахта и его друзей - банкиров и промышленников. До того как прозреют добродушный Шахт, вернувшийся при Гитлере на пост президента Рейхсбанка, и его партнеры, промышленники и банкиры, пройдет известное время. А поскольку история третьего рейха, как история вообще, исполнена великой иронии, то д-р Шахт в не столь отдаленном будущем докажет, что он был неплохим пророком и в части, касающейся его личной судьбы: он действительно оказался заключенным, но не в крепость, а в концентрационный лагерь (что похуже крепости), и не как "верный сторонник" Гитлера (тут он ошибся), а совсем в ином качестве. http://wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Rise_Fall/Put.htm
Андрей Исаев: Последняя ссылка на Уильяма Ширера...
Крысолов: Андрей Исаев пишет: финансировал достаточно широкий круг представителей ТАк я о том и говорю, что широкий круг - это далеко не вся буржуазия.
Инго: Сближение с Германией? Хм, возможно коненчо, но союз с францией при этом остается. Сильная германия ни нужна в европе ни росссии, ни франции. А с францией у нас противоречий нет.
Doctor Haider: Андрей Исаев пишет: Народ Германии устал от войны Если война заканчивается на год-полтора раньше могут и не попереть.
RAZNIJ: Посмотрел посмотрел промышлеников Германии - и решил надо бы для начала списочек накидать "денежных мешков" и фирм которые активно засветились в политике (ведя Гитлера к власти) - прошу дополнений и исправлений "Стальной трест" Фриц Тиссен генеральный директор концерна Стиннеса Мину Альберт Феглер - генеральный директор Гелъзенкирхенского углепромышленного общества и директор "Стального треста" Фридрих Флик - крупнейший промышленник Средней Германии, соперник Тиссена в Стальном тресте Георг фон Шницлер — директор «ИГ Фарбениндустри» Эмиль Кирдорф — глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката Альфред Гугенберг - газеты Яльмар Шахт — президент Рейхсбанка Эмиль Георг фон Штаусс - директор «Дейче банк» Рур - Цанген, Крупп банкир Курт фон Шредер Винтерсхалль» (трест Ростерга — Рехберга) «Маузер-верке» (военная фирма) Стальной трест, «Реемтсма» (табачная фирма) Калийный синдикат металлургии - Рейш, Феглер угольной промышленности - Шпрингорум финансы - Гельферих, Вейндорф, Шредер химия - Мерк судостроения - Виттхефт помещичьего хозяйства - Калькрейт, Эйхборн, Кайзерлинк, Венцки Вобщемто все активно двигали эспансию, и подавление рабочего движения. Хотя самыми активными "экспанситстами" выглядят Тиссен и те кто вокруг ИГ фарбен. Крупп - весь осторжен. -------------------------------------------------------------------- Уже в начале 20-х годов наиболее реакционные круги промышленников и юнкерства разрабатывали планы не только борьбы с рабочим движением внутри страны, но и внешнеполитической экспансии. 16 января 1923 г., после вступления французской армии в Рур, в Берлин на Бендлерштрассе, где располагалось министерство рейхсвера, приехали магнаты индустрии Гуго Стиннес, Фриц Тиссен и Пауль Ройш. Их принял генерал Сект. Совместно с главой рейхсвера они разрабатывали военные планы на случай углубления конфликтов с Францией и внутри страны. Промышленники хотели непосредственно влиять на военную стратегию. 30 января к Секту снова пришел Стиннес, один из самых могущественных королей Рура, "империя" которого включала более 150 фирм, а интересы распространялись на Австрию, Швецию, Данию, Италию, Испанию, Бразилию. Он потребовал, чтобы рейхсвер в ближайшее время захватил восточную Верхнюю Силезию и северобогемскую индустриальную область — иными словами, начал войну с Польшей и Чехословакией. Требование диктовалось экспансионистской индустриальной программой Стиннеса, стремившегося протянуть щупальца своего треста на новые районы мира, особенно в соседние с Германией государства{12}. Сект неодобрительно отнесся к планам угольного и стального магната, который слишком торопился и не учитывал обстановки. Но планы Стиннеса не были забыты. Позже требования магнатов стали одним из элементов подготовки агрессии против Польши. ----------------------------- А вот Гуго Стиннес с Францией заигрывал В 1923-1924 гг. Стиннес сделал ряд попыток к созданию франко-германского треста тяжелой индустрии. Благодаря своему экономическому могуществу, Стиннес оказывал большое влияние на политику Германии и, между прочим, был лидером правого крыла германской народной партии. В конце 1923 г. выступил с проектом хозяйственного оздоровления Германии за счет введения 10-часового рабочего дня, понижения заработной платы
RAZNIJ: Кратко партии "Экспансионисты" за ними Тиссен и ИГ фарбен. Скорее "натиск на Восток", но не вместе с Западом, а самим. "Западники" - за ними Стиннес а у Круппов давнии связи с Россией - может из про русскую партию сделать? (итересна также позиция тех нем. что имели в России собсвеность до войны)
Крысолов: RAZNIJ пишет: а у Круппов давнии связи с Россией - может из про русскую партию сделать? (итересна также позиция тех нем. что имели в России собсвеность до войны) Во-во. Инго пишет: Сближение с Германией? Хм, возможно коненчо, но союз с францией при этом остается. Сильная германия ни нужна в европе ни росссии, ни франции. А с францией у нас противоречий нет. С Францией у нас "кредитные войны". Жабу жрет тупой француз Ест такое только трус
Андрей Исаев: Крысолов пишет: С Францией у нас "кредитные войны". Жабу жрет тупой француз Ест такое только трус В плане??? Французишки не хотят отдавать кредиты что ли???
Андрей Исаев: Инго пишет: Хм, возможно коненчо, но союз с францией при этом остается. Сильная германия ни нужна в европе ни росссии, ни франции. А с францией у нас противоречий нет. Не очень логично. Франко-русский союз развалится сразу после ПМВ.. Россия и Франция будут активно делить зоны влияния в Восточной Европе, потому что Румыния, Чехословакия и Югославия будут смотреть на Париж, а Петербург будет пытаться их удержать в своей зоне влияния... кстати на Париж будут оглядываться и польские националисты Сильная Германия будет нужна Англии и Франции как противовес усилившейся Росси в Европе
Андрей Исаев: Кстати имущество германских фирм в ходе ПМВ было национализировано
RAZNIJ: Андрей Исаев пишет: Сильная Германия будет нужна Англии и Франции как противовес усилившейся Росси в Европе Ну тут понятно кто спонсор Стиннес - говорят в реале он и с Парвусом засветился, и активно военную промышленость возраждал и с Францией заигрывал. Единственный камень договорится с французами о совместном стальном концерне. -------------------------------- Следующим вопросом, который обсуждался на конференции, был вопрос репарационный. Союзники потребовали объяснений, почему Германия не выплачивает репараций; до сих пор поступило всего 8 миллиардов марок вместо обусловленных по договору 20 миллиардов. В частности союзники требовали ответа на вопрос, чем вызвано сокращение поставок германского угля; репарационная комиссия настаивала на ежемесячной выдаче 2,4 миллиона тонн. Началась дискуссия. Германская делегация доказывала невозможность выполнения поставок угля. 10 июля на конференции неожиданно выступил с дерзкой речью германский «король угля и стали» Гуго Стиннес. «Мы, реальные политики, — заявил он, — учитываем трудность, почти невозможность убедить вас, что" нами приняты решительно все меры. Мы предвидим, что ввиду этого вы выдвинете угрозы насилия, оккупации Рурской области или чего-нибудь подобного. И даже если бы этот акт насилия был выполнен цветными войсками, появление которых в качестве носителей общественной власти возбудило бы гнев в сердце каждого белого и каждого немца, даже и в этом случае ни Франция, ни Европа не получили бы никакой выгоды». Речь Стиннеса отнюдь не была выражением его личной запальчивости, как пытались представить в Германии. То была обдуманная провокация. Всем было известно, что Германия не доставляла угля союзникам, между тем сотни тысяч тонн его продавались немцами на сторону. Стиннес, представлявший интересы тяжёлой индустрии Германии, боялся, что лотаррингская сталелитейная промышленность, получив немецкий уголь и кокс, явится опасным конкурентом для германских промышленников. Чтобы помешать этому, он готов был пойти на риск оккупации Рура; он не колебался нанести огромный ущерб всему германскому народному хозяйству, лишь бы отстоять интересы своей группы. ---------------------------------------------- А вот по поводу того кто реально крутил Германией ---------------------------------------------------- Стиннес формально не согласовал своей речи с германским правительством; но он был приглашён в состав немецкой делегации в качестве официального эксперта. Его доводы и цифры легли в основу возражений германской делегации. ------------------------------------------------ А вот и еще одна фигура а аптирусской ориентацией Арнольд Рехберг ----------------------------------- Так в 1922 г. родился ставший печально знаменитым «план Гофмана», представленный им высшему военному руководству Германии. Мысль генерала сводилась к следующему: во имя уничтожения Советского Союза должны объединиться все доселе враждующие между собой государства. Основной тезис Гофмана гласил: «Ни одна из европейских держав не может уступить другой преимущественное влияние на будущую Россию. Таким образом, решение задачи возможно только путем объединения крупных европейских государств, особенно Франции, Англии и Германии. Эти объединенные державы должны путем совместной военной интервенции свергнуть Советскую власть и экономически восстановить Россию в интересах английских, французских и немецких экономических сил. При всем этом было бы ценно финансовое и экономическое участие Соединенных Штатов Америки. В русском экономической районе следует обеспечить особые интересы Соединенных Штатов Америки». С этой целью Гофман предлагал создание объединенной армии, в которой Германия имела бы 600-700 тысяч солдат. Идеи Гофмана, может быть, и остались бы идеями отставного генерала, занимавшегося на досуге фантазиями у карты Европы, если бы не одно обстоятельство: они отражали экономические интересы влиятельных групп. И эти группы позаботились, чтобы Гофман не остался незамеченным. Арнольд Рехберг — вот имя человека, который воплотил собой унию генералов и промышленников, стоявшую за антисоветскими планами в двадцатые — тридцатые годы. Сын гессенского фабриканта, брат крупнейшего промышленника Ф. Рехберга, друг рурских баронов и коронованных особ, Арнольд Рехберг, как и Гофман, был одержимым человеком. Его видели то в Берлине, то в Париже, то в Мюнхене, то в Лондоне; в министерствах, посольствах, на приемах и раутах. Любимой областью Рехберга была тайная дипломатия в области экономики и политики. ----------------------------------------------------------------------- Сюдаже можно отнести и - калиных промышлеников. Они в реале заключили "союз" французской калийной промышленостью --------------------------------- До открытия огромного Верхнекамского месторождения в России не было калийной промышленности. Калий искали и до 1917 года в царской России, и после 1917 года в стране победившего пролетариата. Преемственность в данном случае была абсолютная: без агрессии по поводу беспартийности и непролетарского происхождения специалистов. Калий стране был необходим, потому как франко-германский синдикат (абсолютный монополист мирового класса, ведущий добычу калия в 256 шахтах) мог в любой момент выкинуть недружественную ему державу из числа потребителей своей продукции. ----------------------------------------- Осталось под спонсора найти - антирусскую политическую фигуру. И первая партия послевоенной германии готова!!!!
Андрей Исаев: RAZNIJ Хорошее исследование RAZNIJ пишет: Осталось под спонсора найти - антирусскую политическую фигуру. И первая партия послевоенной германии готова!!!! Адольф Гитлер (Штрассер кстати был настроен более прорусски) Тут вам и антиславянский "майн кампф" и идеология выросшая из пангерманизма и противопоставленная модному в России МЦМ панславянизму, и экспансионизм-реваншизм, и личные счеты ( в МЦМ Гитлер вполне мог воевать и на Восточном фронте).
RAZNIJ: НЕ В ТЕМУ слегка улыбноло пока рыл про политиков -------------------------------- Все это соответствовало социальному характеру тогдашней Германии. Прусское дворянство досталось буржуазной Германии в наследство от империи как неизбежный результат «прусского пути» развития капитализма в Германии......................... арон Эдмунд фон Риттер стал одним из совладельцев фирмы «Мерк АГ», князь Ганс Генрих фон Плесе цу Плесе XV стал владельцем концерна «Плесе», герцог Ратибор и князь Гогенлоэ создали свои собственные концерны.
Андрей Исаев: Кто привел Гитлера? Кто привел Адольфа Гитлера в имперскую канцелярию, в кабинет рейхсканцлера Германии? Как стало возможным, что шпик рейхсвера, неуч и демагог Адольф Гитлер занял этот пост, проделав за десять лет буквально головокружительную карьеру? В романе Лиона Фейхтвангера «Успех», мастерски изображающем жизнь Германии двадцатых годов, есть фигура богатого фабриканта Андреаса фон Рейндля — этакого беззаботного [33] господина, не жалеющего денег и дающего их то кафешантанной певичке, то сомнительным политическим дельцам вроде Руперта Кутцяера (под этим именем в романе был выведен Адольф Гитлер). Рейндль — вымышленное лицо, но не вымышленная фигура. Десятки таких рейндлей стояли на пути Гитлера от мюнхенской пивной к берлинской имперской канцелярии. Каждый из них заботливо проталкивал своего политического уполномоченного. Их было много, этих рейндлей. Сначала несколько мюнхенских промышленников по привычке иметь своих политических агентов давали Гитлеру деньги, как это делали генерал Эпп или капитан Рем. Но это длилось недолго. На небольшое время хватило и субсидий со стороны Союза баварских промышленников, а также нескольких мелких дельцов типа фабриканта роялей Бехштейна и издателя Брукмана. Но уже в 1923 г. у Гитлера появляются куда более мощные покровители. В Мюнхен приезжают два человека, индустриальные владения которых были поистине грандиозными. Это хозяин Стального треста Фриц Тиссен и генеральный директор концерна Стиннеса Мину. Тиссен выделил для нацистской партии 100 тыс. золотых марок{52}. В эпоху инфляции это была огромная сумма. И как свидетельствовал тот же Тиссен, Гитлер еще ранее имел кое-какие средства от промышленников, а именно от Мину. В это время среди «кредиторов» Гитлера начинают числиться: химический фабрикант, уполномоченный «ИГ Фарбен-индустри» Питш, крупный берлинский промышленник Эрнст фон Борзиг, русские белогвардейцы и даже иностранные дая-тели (французская разведка и Генри Форд){53}. Все это совершалось с необычайной систематичностью. Вот, например, что рассказывал о связи Борзига с Гитлером финансовый агент Борзига д-р Фриц Детерт. В 1937 г. он писал сыну Борзига следующее: «...Ваш отец был, пожалуй, одним из первых, кто установил здесь, в Берлине, отношения с нашим фюрером и поддерживал его движение значительными средствами. Это произошло следующим образом. Как Вам известно, я в конце февраля 1919 года прибыл непосредственно из кавалерийско-стрелковой дивизии корпуса Люттвица к Вашему отцу, чтобы в качестве личного секретаря заниматься его личными секретными делами, которые в силу их характера не могли наряду [34] с другими делами проходить через фирму... Ваш отец тогда занимал одновременно или поочередно посты председателя Объединения союзов германских работодателей, члена президиума Имперского союза германской промышленности (следует перечисление еще четырех важных постов. — Л. Б.). ...Когда в 1922 году Адольф Гитлер делал свой первый доклад « красном Берлине — это происходило в Национальном клубе за закрытыми дверями, — то был приглашен и Ваш отец. Но ввиду его болезни или отсутствия (я сейчас уже не помню точно) он не смог принять приглашение... Мой доклад побудил Вашего отца присутствовать лично на втором выступлении Адольфа Гитлера в Национальном клубе, чтобы познакомиться с ним. Это выступление так захватило Вашего отца, что он поручил мне связаться с Адольфом Гитлером лично, без посредников, и поговорить с ним насчет того, как и какими средствами можно распространить на Северную Германию, в частности на Берлин, это движение, имевшее тогда опору почти только исключительно в Южной Германии, главным образом в Баварии. Адольф Гитлер охотно согласился выполнить желание Вашего отца и встретиться для беседы с глазу на глаз... Адольф Гитлер обрадовался обещанию Вашего отца оказать поддержку его движению... Собранные таким образом средства были затем отправлены в Мюнхен...»{54} Начиная же с 1927 г. в числе лиц, финансировавших Гитлера и его партию, находились промышленники, олицетворявшие экономическую мощь Германии: Эмиль Кирдорф — глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката, организовавший отчисление в пользу Гитлера по 5 пфеннигов с каждой тонны проданного угля (всего около 6 млн. в год); Альфред Гугенберг — директор Крупна и владелец кино — и газетного концерна, который давал Гитлеру но 2 млн. марок в год{55}; Альберт Феглер - генеральный директор Гелъзенкирхенского углепромышленного общества и директор Стального треста, деньги которого дали Гитлеру возможность преодолеть «партийный кризис» 1932 г.{56}; Яльмар Шахт — президент Рейхсбанка, который, по выражению одного американского исследователя, «открыл Гитлеру путь к крупным банкам»{57}; [35] Эмиль Георг фон Штаусс - директор «Дейче банк», самого мощного частного банка Германии, ставший членом нацистской партии; Фридрих Флик - крупнейший промышленник Средней Германии, соперник Тиссена в Стальном тресте, передававший деньги Гитлеру через подставных лиц{58}; Георг фон Шницлер — директор «ИГ Фарбениндустри»{59}. Только эти семь человек (а их было куда больше) своими миллионами были в состоянии удержать на поверхности партию Гитлера. Ранее «темная лошадка», Гитлер становится своим человеком в Руре. 27 января 1932 г. он произнес в Индустриальном клубе в Дюссельдорфе речь, которая открыла ему сердца и сейфы рурских баронов. В зале сидели Тиссен, Кирдорф, Цанген, Крупп — все «избранное общество» Рура{60}. Д-р Дитрих — впоследствии пресс-шеф Гитлера — назвал этот день «достопамятным» для нацистского движения, ибо с тех пор Гитлер мог не беспокоиться о средствах. Средства шли также из-за границы: английский нефтяной король Детердинг, друг Гофмана и Рехберга, регулярно снабжал Гитлера валютой (однажды он ему предоставил 10 млн. голландских гульденов){61}. Чем нужнее становился Грттлер для немецких монополий, уже не видевших иных средств обеспечить курс на войну и справиться с растущим недовольством масс, тем шире становился круг покровителей нацизма. В нем особое место занял кельнский банкир Курт фон Шредер, представитель немецкого филиала международного банкирского дома Шредеров. Он основал «кружок друзей», собиравших деньги на специфическую цель — на финансирование Генриха Гиммлера и его отрядов СС. Другим сборщиком денег для Гитлера был журналист Вальтер Функ, на счет которого для финансирования нацистской партии регулярно вносили сумму такие фирмы, как «ИГ Фарбениндустри», «Винтерсхалль» (трест Ростерга — Рехберга), «Маузер-верке» (военная фирма), Стальной трест, «Реемтсма» (табачная фирма), Калийный синдикат и многие [36] . Не удивительно, что решающий сигнал для прихода Гитлера к власти дали те же господа — хозяева рурской промышленности. ...В 1945 г. при вступлении американских войск в Кельн в сейфе барона Курта фон Шредера вместе с материалами о финансировании Гитлера и Гиммлера был найден один очень важный документ. Он был представлен обвинением на Нюрнбергском процессе и подвергся ожесточенным атакам со стороны защитников главных военных преступников, поставивших под сомнение его достоверность. Однако в 1957 г. в Германском имперском архиве были найдены акты канцелярии Гинденбурга, среди которых находилось подтверждение о поступлении данного документа к Гинденбургу{62}. Опасная вещь архивы! Вот важнейшие места из этого документа — обращения виднейших промышленников к президенту Гинденбургу с просьбой призвать Гитлера к власти. В первую очередь магнаты Рура заявляли Гинденбургу, что поддерживают его стремление создать диктаторское правительство, не зависящее от парламента (ведь на выборах в 1932 г. коммунисты собрали 6 млн. голосов). Авторы письма выступали за диктатуру. За нее, писали они, все, если не считать коммунистической партии, «отрицающей государство». «Против нынешнего парламентского партийного режима, — говорилось в их обращении, — выступают не только немецкая национальная партия и близко стоящие к ней небольшие группы, но также и национал-социалистская рабочая партия. Тем самым все они одобряют цель Вашего Высокопревосходительства. Мы считаем это событие чрезвычайно отрадным...» «...Поэтому мы считаем долгом своей совести верноподданно просить Ваше Высокопревосходительство, чтобы для достижения поддерживаемой всеми нами цели Вашего Высокопревосходительства было произведено образование такого кабинета, в результате которого за правительством станет наиболее мощная народная сила»{63}. «...Передача фюреру крупнейшей национальной группы ответственного руководства президиальным кабинетом{64}, составленным с участием наилучших по своим деловым и личным [37] качествам деятелей, ликвидирует те шлаки и ошибки, которые свойственны любому массовому движению{65}, и привлечет к сотрудничеству миллионы людей, которые до сих пор стоят в стороне. В полном доверии к мудрости Вашего Высокопревосходительства и чувству связанности Вашего Высокопревосходительства с народом мы с глубочайшим изъявлением нашего почитания приветствуем Ваше Высокопревосходительство. Подписали: сенатор д-р Вейндорф (Ганновер), д-р Курт фон Эйхборн (Бреслау), Эвальд Хеккер (Ганновер), Э. Гель-ферих (Гамбург), граф Эберхард Калькрейт (Берлин), Карл Винцент Крогман (Гамбург), д-р Э. Любберт (Берлин), Эрвин Мерк (Гамбург), генеральный директор Ростерг (Кассель), д-р Яльмар Шахт (Берлин), барон Курт фон Шредер (Кельн), Рудольф Венцки (Эйслинген), Ф. X. Виттхефт (Гамбург), Курт Верман (Гамбург)»{66}. Утром 19 ноября 1932 г. этот меморандум был вручен руководителю личного бюро президента д-ру Мейснеру. 21 ноября Мейснеру представили дополнительные подписи к меморандуму: граф фон Кайзерлинк, фон Pop, Фриц Тиссен. Кроме того, Мейснеру было сообщено, что эти идеи поддерживают, хотя и не подписывали документа, следующие лица: д-р Альберт Феглер, д-р Пауль Рейш, д-р Фриц Шпрингорум. Смысл этого меморандума был предельно ясен: допустить Гитлера («фюрера крупнейшей национальной группы») к власти. Даже одряхлевшему Гинденбургу вся пышная трескотня промышленников о «народе» и «благе отечества» была преподнесена в таком понятном виде, что не вызывала никакого сомнения. Но еще больше, чем фразеология, значили в этом меморандуме подписи. Это были имена хозяев металлургии (Тиссен. Рейш, Феглер), угольной промышленности (Шпрингорум), финансов (Шахт, Гельферих, Вейндорф, Шредер), химии (Мерк), судостроения (Виттхефт), помещичьего хозяйства (Калькрейт, Эйхборн, Кайзерлинк, Венцки). В общей сложности они представляли более 160 крупнейших компаний с капиталом более 1,5 млрд, марок{67}. А 4 января 1933 г. Гитлер встретился в Кельне с одним из участников «петиции» — Куртом фон Шредером [38] . Там состоялся сговор, обеспечивший Гитлеру 30 января приход к власти. Какую же роль в этом сыграл германский генералитет? Хотя рейхсвер не являлся силой, которая диктовала Германии состав правительства, руководители рейхсвера всегда принимали участие в различных закулисных комбинациях, следя за тем, чтобы их интересы также были учтены. В сложной паутине политических интриг и споров буржуазных партий всегда находилась нитка, которая вела в военное ведомство на Бендлерштрассе. Второе обстоятельство, которое заставляет обратить внимание на роль руководства рейхсвера в январских событиях 1933 г., иного рода. Дело заключается в том, что оставшиеся в живых ветераны рейхсвера, обосновавшиеся сегодня в Западной Германии, энергично пытаются изобразить рейхсвер противником прихода Гитлера к власти или по крайней мере непричастным к этому событию. Находятся, например, люди вроде отставного генерала Рерихта, которые заявляют, что «было бы исторически неверно обвинять армию в том, что она помогала Гитлеру прийти к власти». Это заявление воспроизвел на страницах своей книги о германских генералах английский военный публицист Бэзил Лиддел-Харт. Он сопроводил — слова Рерихта замечанием о том, что, и по его мнению, «нет достаточных доказательств», чтобы говорить о «помощи Гитлеру» со стороны рейхсвера{68}. Даже более осторожный фельдмаршал Манштейн, который не отрицает «удовлетворения» офицеров по поводу прихода Гитлера, распространяется о «беспокойстве психологического порядка» и о «тревоге за внутреннюю безопасность государства», якобы охватившей тогда офицеров рейхсвера{69}. Подлинное отношение руководства рейхсвера к Гитлеру было далеко от «тревоги». С того момента, когда генерал Эпп нанял будущего рейхсканцлера, до 30 января 1933 г. взаимоотношения рейхсвера и нацистской партии прошли через различные стадии. Однако ни на одной из них рейхсвер не был врагом нацизма. В отношении к гитлеровцам генералы рейхсвера в основном следовали курсу «генералов промышленности». На определенной стадии они позволяли себе не замечать будущего фюрера и даже третировали его. Но с каждым годом они вступали с ним в более тесный контакт и внимательнее присматривались к Гитлеру как кандидату в диктаторы. Эта [39] позиция не исключала тактических столкновений и конфликтов (ведь в первое время рейхсвер собирался выдвигать диктатора из своих собственных рядов!). Но чем выше поднималась волна протеста и недовольства трудящихся масс, тем охотнее генералы соглашались на приход Гитлера к власти. Как относились тузы немецкого генералитета и офицерства к Гитлеру в то время? Вот что свидетельствует по этому поводу такой знаток положения, как Гейнц Гудериан, отец немецких танковых войск: «Как только в стране появились национал-социалисты со своими новыми националистическими лозунгами, молодежь офицерского корпуса сразу же загорелась огнем патриотизма... Отсутствие у Германии вооруженных сил в течение многих лет удручающе действовало на офицерский корпус. Не удивительно, что начавшееся вооружение страны было встречено одобрением, так как оно обещало после пятнадцатилетнего застоя снова возродить немецкую армию. Влияние национал-социалистской партии Германии усилилось еще и потому, что Гитлер... вел себя дружественно по отношению к армии...»{70} Действительно, с некоторых пор Гитлер всячески старался проникнуть в рейхсвер и завоевать влияние среди офицеров. 15 марта 1929 г. Гитлер выступил в Мюнхене с речью на тему: «Мы и рейхсвер». Лидер нацистов рисовал следующую концепцию рейхсвера: рейхсвер не должен оставаться вне политики; ему следует покончить с политическими партиями, с «разбойниками, которые делают политику» и «ведут государство к гибели». Рейхсвер должен ликвидировать парламентский режим и стать диктатором в Германии, «наплевав» на присягу республике{71}. Речь Гитлера имела определенную цель. Он адресовался к той части офицерства, которая внутренне готова была покончить с республиканским режимом и поддержать режим диктатуры. Вскоре генералы заметили, что Гитлер не только произносит речи. В казармах 5-го ульмского артполка были арестованы три офицера, которые открыто вели пропаганду в пользу Гитлера, за вооруженный путч против республики. Военный министр Тренер на этот раз оказался недальновидным. Он не послушался совета замять дело. Начался открытый суд, перед которым предстали обер-лейтенант Вендт, лейтенанты Шерингер и Людин. [40] Ульмский процесс (сентябрь 1930 г.) внезапно показал, что нацисты не напрасно рассчитывают на симпатии в рейхсвере. Шерингер и Людин были выходцами из зажиточных семей. Они начали читать нацистские газеты и журналы, уверявшие, что НСДАП — это «единственная партия, с которой армия может иметь духовные связи»{72}. Молодые лейтенанты заинтересовались: они связались с ульмскими нацистами, а вскоре познакомились с главой штурмовиков Пфеффером фон Заломоном. Тот объяснил, что Гитлер нуждается в поддержке офицерства. Офицеры согласились и начали вербовать своих сослуживцев. На процессе никто не отрицал этого. Более того. Командир полка вступился за своих офицеров. Он заявил, что не видит ничего плохого в их нацистских убеждениях. В чем дело? — спрашивал полковник. «Ведь рейхсверу ежедневно говорят, что он является армией, построенной на принципе фюрерства. Что же вы хотите от молодого офицера?»{73}. Имя этого полковника было Людвиг Бек. Людвиг Бек был одним из многих в рейхсвере, кто сделал ставку на Гитлера. Уже в 1930 г. он приветствовал победу нацистов на выборах. Адмирал Редер в том же 1930 г. отметил, что очень рад тому «безжалостному вызову большевизму и международному еврейству»{74}, который бросил Гитлер. А будущий генерал и военный преступник Рамке, тогда молодой капитан, в 1932 г., обращаясь к своим подчиненным, сказал завидной простотой: — Ребята! Мы, солдаты, чуем, что дело будет! Ваш суровый труд будет вознагражден, каждый получит шанс выдвинуться!{75} В сущности, судить надо было не молодых офицеров, а их начальников. Ибо уже в 1930 г. руководство рейхсвера склонялось к тому, что настало время призвать Гитлера к власти. В архиве министра рейхсвера (а впоследствии канцлера) генерала Шлейхера после войны нашли набросок письма в редакцию газеты «Фоссише цейтунг», в котором Шлейхер писал, что с сентября 1930 г. он «последовательно и настойчиво выступал за привлечение НСДАП в правительство»{76}. Как свидетельствует западногерманский историк Г. Краусник, вслед [41] за этим Шлейхер сам выдвинул идею сделать Гитлера рейхсканцлером. Три года — 1930, 1931 и 1932 — были наполнены сложными политическими интригами, которые плелись в кабинетах министров и промышленников. Рейхсвер и его генералы не только не оставались в стороне, но, наоборот, играли в них важнейшую роль. В ходе этих интриг последовало трогательное единение Гитлера с таким идейным представителем рейхсвера, каким являлся Ганс фон Сект. Впервые Сект встретился с Гитлером в 1923 г. и тогда обронил замечание, что у него и у Гитлера «сходные цели». Через восемь лет, в 1931 г., Сект после очередной беседы с Гитлером сообщил своим друзьям-генералам, что рассматривает нацизм «как спасительный фактор» и что его нужно включить во внутриполитические комбинации рейхсвера. Затем генерал счел своим долгом отправиться в курортный городок Гарцбург, где Альфред Гугенберг 11 октября 1931 г. от имени «немецкой национальной партии» заключил официальный союз с Гитлером и создал так называемый гарцбургский фронт, который крайне помог Гитлеру на его пути в имперскую канцелярию. Сект и его старый друг генерал фон дер Гольц своим присутствием освятили «гарцбургский фронт» от имени генералитета. Под этими предзнаменованиями Гитлер начал свои политические комбинации. 19 ноября 1932 г. Гинденбургу было послано известное письмо промышленников. 4 января 1933 г. на вилле у банкира Шредера было принято решение о формировании кабинета Гитлера с участием Папена — представителя «консервативных кругов». Настали решающие для истории страны дни. Хозяева буржуазной Германии пришли к выводу: вложить все полномочия власти в руки Гитлера и его партии и превратить буржуазно-демократическую Германию в фашистскую, т. е. в страну открытой диктатуры самых реакционных сил монополистического капитала. Никто не сомневался, что приход Гитлера к власти будет означать кровавый террор против прогрессивных сил, расправу с организациями рабочего класса, а во внешней политике — курс на войну. «Гитлер — это война!» — эти слова Эрнста Тельмана коротко и прозорливо определили смысл прихода нацизма к власти. В эти дни резкая черта размежевания прошла через всю политическую жизнь Германии. На одной стороне оказались решительные борцы против Гитлера, возглавляемые коммунистической партией. Основным лозунгом КПГ было единство действий всех антифашистских сил, сопротивлявшихся Гитлеру. Во имя этой важнейшей цели КПГ предлагала союз и руку [42] помощи социал-демократам — другой крупной партии, за которой стояла часть рабочего класса. Но в этот решающий час правое руководство СДПГ, отравленное ядом антикоммунизма и пресмыкавшееся перед германским империализмом, отвергло предложения коммунистов о единстве действий. Тем самым лидеры СДПГ перешли через роковую черту и стали пособниками Гитлера. Проблематика периода прихода нацизма к власти — далеко не академическая проблематика. Опыт истории показал, что антикоммунизм руководителей социал-демократии сыграл поистине роковую роль в политическом развитии Германии тех лет. Эту же роль он играет и сейчас, причем не только в Западной Германии, но и во многих других странах. Не раз случалось так, что на предложения коммунистических партий о совместных действиях против классовых врагов социал-демократические лидеры отвечали отказом. Результат всегда был печальным: реакция шла единым фронтом, а фронт трудящихся оказывался расколотым. Эту горькую истину поняли многие немецкие социал-демократы, которых Гитлер бросил в концентрационные лагеря вслед за коммунистами. Один из руководителей СДПГ Рудольф Бретшейд погиб такой же героической смертью, как и Эрнст Тельман — и это звучит напоминанием тем социал-демократам, которые готовы пойти на услужение реакции. Нет, она и сейчас их не пощадит: когда мавры заканчивают свое дело, их заставляют уходить... Вернемся же в январь 1933 г. Фашистский лагерь был занят лихорадочными приготовлениями. Предстояло привести Гитлера к власти «законным», парламентским путем, поскольку правящие круги боялись дать повод для революционного выступления масс. Это особенно волновало руководителей рейхсвера. Так, командующий рейхсвером генерал Гаммерштейн говорил достаточно откровенно{77} : — Если нацисты легально придут к власти, то это меня устраивает... Почему это устраивало генерала? Он прекрасно понимал, что если Гитлер захочет устроить путч, то трудящиеся массы дадут ему отпор и начнется гражданская война, в исходе которой хозяева тогдашней Германии не были уверены. Это понимали и сами нацисты, которые решили идти к власти по дорожке, которую им услужливо проложила пресловутая буржуазная [43] демократия. Рейхсвер одобрил этот замысел, и Гаммерштейн заверял всех, что Гитлер «действительно хочет» легальности{78}. Массы бурлили. 15 января 1933 г., в день годовщины убийства Либкнехта и Люксембург, в Берлине состоялась антифашистская демонстрация. 25 января под руководством КПГ на улицах Берлина прошла 130-тысячная манифестация под лозунгами: «Долой фашизм!», «Не допускать Гитлера к власти!» 25–10 такая же демонстрация состоялась в Дрездене. В этой ситуации для сторонников Гитлера было необычайно важно заручиться поддержкой рейхсвера. И рейхсвер не обманул возлагавшихся на него надежд. В прямом соответствии с волей крупнейших монополий фактически сложился негласный союз «Гитлер — рейхсвер», который во многом помог главе нацистской банды спокойно занять пост канцлера. Карл Брахер не без оснований считает, что этот союз был практически заключен в январе 1933 г. лично между Гитлером, с одной стороны, и Бломбергом и Рейхенау, со стороны рейхсвера, причем обе стороны дали вполне конкретные обещания. Гитлер обещал генералам ускорить процесс вооружения Германии, обеспечив армии привилегированное место в «новом государстве», а рейхсвер гарантировал ему свою поддержку как в приходе к власти, так и в последующей расправе с демократией{79}. Этот сговор был закономерным следствием того курса на военно-политическую диктатуру, который проводил германский генералитет с момента создания рейхсвера. Чтобы получить поддержку военных кругов, Гитлер использовал самые различные средства. Во-первых, он смог опереться на тех генералов рейхсвера, которые в эти годы уже стали завзятыми нацистами. На пост военного министра в будущем кабинете Гитлера предназначался генерал Вернер фон Бломберг — бывший командующий войсками I (Восточнопрусского) военного округа, являвшийся в 1932 г. военным представителем Германии на Женевской конференции по разоружению. Бломберг. давно связанный с нацистами, дал согласие, причем получил на это благословение главы германской военной клики фельдмаршала Гинденбурга. Вторая задача Гитлера состояла в том, чтобы «нейтрализовать» возможные возражения со стороны деятелей рейхсвера, группировавшихся вокруг тогдашнего [44] канцлера генерала Курта фон Шлейхера. Шлейхер находился у власти с лета 1932 г. Хозяева политической жизни Германии полагали, что генерал во главе правительства может совладать с положением и «усмирить» массы. Шлейхер вел хитроумную игру, потворствуя нацистам, но в то же время ища союзников среди других реакционных групп. С Гитлером Шлейхер поддерживал тесный контакт. В течение 1931–1932 гг. он неоднократно оказывал ему помощь. В конце января 1933 г. Шлейхер окончательно пришел к выводу, что ему пора уступить место Гитлеру. Он понял, что «сильные мира сего» уже решили сделать ставку на коричневую клику, ибо только в ней они видели надежное средство борьбы с нарастающим протестом масс. Рейхсвер и его канцлер-интриган отодвигались на роль помощников гитлеровской клики. 26 января 1933 г. командующий рейхсвером Гаммерштейн, до которого дошли слухи о том, что готовится смена кабинета, отправился к своему другу Шлейхеру узнать, в чем дело. Шлейхер сообщил, что его отставка — дело нескольких дней. Что будет дальше, пока не ясно. Но для себя оба генерала уже сделали выбор. «Практически говоря, — так раскрывает ход мыслей Шлейхера английский историк Г. Крэйг, — было два возможных преемника: Гитлер и Папен... Из этих двух возможностей Шлейхер предпочитал первую»{80}. Другой исследователь этого периода — американский генерал Тейлор (обвинитель в Нюрнберге) сообщал: «Шлейхер думал о союзе с Гитлером, имея в перспективе коалицию нацисты — рейхсвер»{81}. Это признавал и Гаммерштейн. В записи от 28 января 1935 г., сохранившейся в его личном архиве{82}, генерал сообщает, что сразу после разговора с Шлейхером он отправился к влиятельному человеку — секретарю имперской канцелярии Отто Мейснеру и предупредил его, что в кабинет Папена Гитлер не пойдет. Тем самым кабинет не сможет рассчитывать на устойчивость, а армии будет очень трудно защищать такую комбинацию. Вслед за этим Гаммерштейн посетил Гинденбурга и имел с ним беседу на ту же тему. Сведения об этой беседе чрезвычайно противоречивы, и поэтому она стала объектом самых различных домыслов, среди которых главную роль играет попытка [45] обелить Гаммерштейна. Так, присутствовавший при беседе генерал фон дем Бусше-Игшенбург опубликовал в 1952 г. воспоминания, в которых утверждает, будто Гаммерштейн «серьезно предупредил президента по поводу Гитлера и безграничности его целей», на что Гинденбург будто бы ответил, что он не думает сделать канцлером австрийского ефрейтора{83}. Эта довольно распространенная в западной литературе версия не подтверждается, однако, документами самого Гаммерштейна. В памятной записке Гаммерштейн чрезвычайно коротко резюмирует свой разговор с Гинденбургом: «Мейснер... просил меня изложить мои заботы господину президенту. Я это сделал». Но это краткое замечание тем не менее дает ключ к разгадке. Гаммерштейн сказал Гинденбургу то же, что по договоренности с Шлейхером говорил Мейснеру, следовательно, он выступал за правительство Гитлера, против других вариантов! Западногерманский исследователь Тило Фогельзанг сообщает тго этому поводу, что 26 января Гаммерштейн заявил Гинденбургу о невозможности повторить эксперимент правительства Папена (т. е. без нацистов) и что он «этому эксперименту явно предпочитает легальное призвание к власти Гитлера»{84}. Когда Шлейхер 28 января вручал Гинденбургу свое заявление об отставке, то недвусмысленно посоветовал ему «правительство с национал-социалистской партией как лучшую возможность»{85}. Когда же на следующий день Шлейхер с Гаммер-штейном стали обсуждать ситуацию, то они решили активно помочь будушему фюреру. «Нам было ясно, — вспоминал Гаммерштейн, — что в качестве будущего рейхсканцлера возможен только Гитлер»{86}. Как пишет западногерманский историк Брахер, «если мы сегодня... утверждали бы, что со стороны руководства рейхсвера имелась серьезная оппозиция против призвания Гитлера, то это означало бы несправедливое искажение исторических акцентов»{87}. Если генералы вообще и думали о сопротивлении, пишет Брахер, то только против того кабинета, в котором не было бы Гитлера. В исторической литературе, пытающейся доказать непричастность рейхсвера к приходу Гитлера, кроме легенды о действиях Гаммерштейна есть и другая легенда. Она гласит, что рейхсвер якобы пытался помешать Гитлеру занять пост, для чего потсдамский гарнизон получил приказ выступить в полной [46] боевой готовности, войти в столицу и сделать Шлейхера «военным Диктатором». Эта версия кочует из книги в книгу, причем даже называется человек, который якобы «разболтал» об этом тайном приказе Гаммерштейна: Вернер фон Альвенслебен-Нейгаттерслебен... Совсем недавно английский журналист С. Делмер, долгие годы живший в Берлине, приоткрыл завесу над происхождением этой легенды. Он хорошо знал Альвенслебена в весьма специфическом качестве тайного агента рейхсвера, действовавшего в роли связника между Шлейхером и Гитлером. Так вот, Альвенслебен поведал Делмеру, что самолично пустил в ход слух о потсдамском гарнизоне, чтобы дать еще один козырь нацистам, пугавшим Гинденбурга призраком «бунта». Без излишней скромности Альвенслебен заявил, что именно он «тот человек, которому Гитлер обязан канцлерством...»{88} Альвенслебен хвастался, но его хвастовство имело больше оснований, чем попытки западных историков отрицать причастность рейхсвера к захвату власти нацистами. В январские дни 1933 г. рейхсвер, будучи одним из инструментов владычества германской крупной буржуазии, стал инструментом нацистского «легального путча». 30 января 1933 г. Гитлер стал рейхсканцлером, Геринг — рейхскомиссаром Пруссии, Флик — министром внутренних дел, Бломберг — военным министром, Папен — вице-канцлером. Торжественное единение рейхсвера, Гинденбурга и коричневой братии было подкреплено специальной церемонией, состоявшейся 21 марта 1933 г. в Потсдаме, в гарнизонной церкви, где покоились останки Фридриха П. В присутствии депутатов рейхстага, высших чинов государства и рейхсвера, генералов и фельдмаршалов кайзеровской армии престарелый Гинденбург прочитал декларацию, в которой подтвердил, что призванный к власти Гитлер пользуется его полным доверием. Гитлер ответил ему выспренной речью, и вслед за тем оба спустились в усыпальницу короля-кондотьера, кумира прусской военщины. Так прошел «день Потсдама», ставший символом единства Гитлера и генералов. Через пару месяцев Гитлер сказал в речи перед «Стальным шлемом»: «Все мы прекрасно знаем, что если бы армия... не стояла на нашей стороне, то мы не были бы здесь»{89}. Много лет спустя, в мае 1942 г., в узком кругу своих клевретов Гитлер вспоминал о «бурных днях» захвата власти. Он счел [47] нужным подчеркнуть, что «отношение армии к его канцлерству в тех условиях играло особую роль». Более того, почти в тех же выражениях, что Гаммерштейн в 1933-м, Гитлер в 1942 г. подтверждал, что одной из его главных забот было прийти к власти легальным путем и «не иметь трудностей с рейхсвером»{90}. И он их не имел. Командование рейхсвера сделало свое дело. Это понимают даже буржуазные историки. Гордон Крэйг пишет: «На назначении Гитлера рейхсканцлером была поставлена печать одобрения армии»{91}. Уилер-Беннет замечает по этому поводу: «В те роковые январские дни в их (генералов. — Л. Б ) власти было успешно противодействовать завершению национал-социалистского взлета... Но они не хотели этого»{92}. Они хотели обратного — прихода Гитлера. 3 февраля 1933 г. они увидели Гитлера у себя в гостях.
Андрей Исаев: Крысолову Кажется единственным условием сохранения власти кайзера в МЦМ-2ТК будет его поддержка русскими штыками Вот только на фига он вам нужен?
RAZNIJ: Андрей Исаев пишет: Хорошее исследование Одна профранцузская-антируская партия есть Не обещаю (ленивый я, да и работа) но есть мысль завтра покапатся по поводу проанглийской, но не антирусской - Тиссен и "ИГ фарбен" - есть там что они с Рокфеллерами были связаны (британскими) и с армией. Хотя ИГ и с Советской Росией сотрудничало. А Круппа в проросийские () - давние связи, верфи опятьже простаивают (торговый и военый флот России строить),вот думаю может судовлодельцев тож в пророссийские - ну там товары возить. И всякие фирмы которые оборудование могут на Восток прадавать. А может некоторым вроде Сименса и собственость вернуть? Потом уж банки. И помещики. Вот и будет набор паучков в банке.
RAZNIJ: Андрей Исаев пишет: Кажется единственным условием сохранения власти кайзера в МЦМ-2ТК будет его поддержка русскими штыками Вот только на фига он вам нужен? Ну почему найдем монархистов Правда скользкие они то за Росию то против. Альберт Баллин (1857—1918) — один из крупнейших представителей германского монополистического капитала, близкий к кайзеру. В интересах германской империи использовал свои связи с англо-американскими финансовыми кругами, выполнял важные дипломатические поручения правительства. Стремился к сговору с Англией против России и Франции. Покончил с собой 9 ноября 1918 года, в день начала Ноябрьской революции в Германии. Альберт Баллин (Albert Ballin), предприимчевый вдохновитель компании "Гамбург-Америка Линие" Такие деятели кайзеровской Германии как Пауль Рорбах и Альберт Баллин стали во главе «украинской партии» среди немцев, утверждая, что в Киеве лежит ключ к общеевропейской победе Германии. Но организованное германское воздействие на русские умы тоже имело место. В июле 1915 г. Альберт Баллин, известный судовладелец, сообщил Бетман-Гольвигу, что Россия готова заключить мир и что она сражается только под давлением Британии и Франции. Вальтер Ратенау (1867—1922) — германский промышленник и финансист, политический деятель, писатель. С 1915 года — председатель правления Всеобщей компании электричества. В 1922 году — министр иностранных дел Германии; в месте с рейхсканцлером Карлом Виртом подписал Рапалльский договор с советской Россией. В Берлине долго, пожалуй, даже непозволительно долго его считали лишь сыном, наследником своего отца, Эмиля Ратенау[3], магната электротехнической промышленности. Промышленники давно знали Вальтера Ратенау как члена наблюдательных советов едва ли не сотни предприятий, банкиры — как директора торговой фирмы, социологи — как автора смелых и оригинальных книг, придворные — как доверенное лицо кайзера, колонии — как эксперта, сопровождавшего Дернбурга[4], военные — как руководителя Управления по снабжению сырьем, патентное бюро — как автора нескольких заявок из области химической промышленности, писатели — как собрата по перу; директор театра после смерти Ратенау нашел его драму, лежавшую запыленной в шкафу своего кабинета.
RAZNIJ: Довольно сильная антидемократическая тенденция была присуща созданной 15 декабря 1918 г. представителем правого крыла национал-либералов Г. Штреземаном Немецкой народной партии (ННП). Партия в целом негативно относилась к республике, хотя и не вела против нее активной борьбы. Выдвинув лозунг «Что хорошо для промышленности, то хорошо и для нации», она выражала интересы крупного капитала. Не случайно членами ее парламентской фракции были крупнейшие немецкие предприниматели Г. Стиннес и А. Фёглер, а в 1930 г. 10 депутатов от ННП занимали в различных предприятиях 77 директорских постов. После смерти в 192 9 г. Штреземана, по мере сил стремившегося ослабить прямое влияние промышленных кругов на партию, его преемники — сперва председатель парламентской фракции Э. Шольц, а затем адвокат Э. Дингерлей — проводили все более антидемократический курс, сближаясь с Немецкой национальной народной партией (НННП) — открытым противником Веймарской республики. Созданная 24 ноября 1918 г. из бывших консервативных партий кайзеровской Германии, НННП выражала интересы рейнско-вестфальских магнатов тяжелой промышленности, восточнопрусского юнкерства, высшей бюрократии и офицерского корпуса. Она стала оплотом всех антиреспубликанских, националистических и монархических политических сил, настаивая на ревизии Версальского договора и реставрации династии Гогенцоллернов. Когда в 1928 г. во главе партии встал бывший член дирекции крупповского концерна, владелец газетной империи и крупнейшей немецкой киностудии «УФА» А. Гугенберг, человек огромного самомнения и невиданного упрямства, партия окончат ельно перешла на экстремистские, праворадикальные позиции. И потому вполне логично, что политические интриги НННП завершились ее союзом с национал-социалистами. По большинству вопросов националистов поддерживала созданная 12 ноября 1918 г. региональная Баварская народная партия (БНП), которая формально считалась отделением партии «Центр», но фактически была гораздо правее.
Андрей Исаев: Германия. Рождение Веймарской республики Октябрьские преобразования 1918 г., провозгласившие систему парламентарной монархии, дали массам то, чего они требовали. Но простые рабочие и солдаты пока что не почувствовали никаких перемен. Действительно, проведенная 28 октября 1918 г. конституционная реформа в основном осталась декларативной. Президент США В. Вильсон настаивал на отречении кайзера и заявлял о готовности вести переговоры только с назначенным парламентом правительством. Революция фактически началась 28 октября с мятежа матросов в Киле, отказавшихся выполнить приказ о самоубийственном выходе в море для решающего сражения с британским флотом, и быстро распространилась по всей стране. Она не была делом рук леворадикальных агитаторов, но имела объективные причины. «Гражданский мир», провозглашенный в августе 1914 г., мог сохраняться до тех пор, пока существовала вера в скорую победу. Но надежды улетучивались в той мере, в какой положение масс ухудшалось. Наибольшее недовольство, несмотря на относительно высокую заработную плату, проявляли рабочие военных заводов. Большинство из них прежде было занято в других отраслях промышленности, поэтому дисциплинирующее воздействие профсоюзов и партии социал-демократов сказывалось на этих рабочих гораздо слабее, чем на тех, кто продолжал трудиться на своих прежних предприятиях. Недовольство охватило и средние слои, отказавшиеся проявлять лояльность к авторитарному режиму Германии. В ходе войны все большее число служащих и чиновников, приблизившись по своему положению к пролетариату, начали чувствовать общность материальных интересов всех трудящихся. У ремесленников и мелких торговцев высокие цены, нехватка или даже конфискация запасов сырья, давление со стороны государства вызывали растущее чувство раздражения. Они все громче требовали скорейшего заключения мира, независимо от его условий. Крестьяне меньше других общественных групп страдали от голода. Но у них вызывали недовольство постоянный непосильный труд, нехватка рабочей силы, низкие закупочные цены и спекуляция продуктами. В глазах большинства немцев старый режим настолько утратил популярность, что его больше не стоило защищать. Все чаще звучало требование отречения кайзера. Кроме того, заключить мир казалось невозможным без обуздания прусского милитаризма, по мнению многих, виновного в затягивании бессмысленной войны. Стремление к заключению мира дополнялось стремлением к желанной демократизации страны. Конкретно это выражалось в требовании созыва Национального собрания, которое могло бы заключить мир на более приемлемых условиях. Но средние слои и значительная часть рабочих не требовали большего, чем установление мира и буржуазной демократии. Что же касается социальных требований, то рабочие, прежде всего горняки Рура и металлисты Берлина, выдвинули их только во второй половине декабря. В ноябре более важными и насущными представлялись иные задачи. В германской революции было три основных этапа. Πервый, очень короткий, начался 3 ноября 1918 г. восстанием матросов в Киле и закончился через неделю созданием нового правительства — Совета Народных Уполномоченных. Второй этап продолжался до январских боев 1919 г. в Берлине. Третий этап революции закончился в апреле — мае 1919 г. поражением весенних выступлений пролетариата и падением Баварской советской республики. Революция была прежде всего стихийным выступлением смертельно уставших от войны и лишений народных масс. Специально ее никто не готовил, более того, никто даже не ожидал таких событий. Социал-демократы, и умеренные из Социал-демократической партии Германии (СДПГ), и радикальные из Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), действовали под влиянием момента, не имея четкой политической цели. В ночь с 7 на 8 ноября член НСДПГ К. Эйснер провозгласил в Мюнхене социалистическую республику, а в Берлине социал-демократы потребовали немедленного отречения кайзера. Утром 9 ноября прекратили работу почти все промышленные предприятия Берлина. Заполнившие улицы рабочие и солдаты стекались в центр города. Последний имперский рейхсканцлер, принц Макс Баденский, самовольно объявил об отречении Вильгельма II и передал власть лидеру СДПГ Ф. Эберту. Ненавидя революцию «как смертный грех», Эберт надеялся сохранить монархию с целью предотвратить хаос и угрозу гражданской войны. Но под напором масс это уже было невозможно. 9 ноября, после полудня перед народом, собравшимся у здания рейхстага, другой социал-демократический лидер, Ф. Шейдеман, торжественно провозгласил республику. В то же время с балкона Берлинского замка руководитель левой группы «Союз Спартака» К. Либкнехт объявил о создании социалистической республики. Все социалистические группировки, кроме крайне левых, выступали под лозунгом предотвращения братоубийственной гражданской войны. Поэтому Эберт предложил НСДПГ сформировать общее правительство, в которое должен войти и Либкнехт. Но и Либкнехт, и Г. Ледебур (лидер радикального крыла НСДПГ) отказались сделать это. 10 ноября 1918 г. был создан Совет Народных Уполномоченных из шести человек, который опирался на поддержку берлинских рабочих и солдатских Советов. В него вошли по три представителя от СДПГ (Ф. Эберт, Ф. Шейдеман, О. Ландсберг) и НСДПГ (Г. Гаазе, В. Дитман, Э. Барт). Новое правительство, которому принадлежала вся полнота власти, сразу столкнулось с рядом трудных проблем. Прежде всего Германии угрожала реальная опасность голода, хаоса и распада на отдельные государства. Особенностью германской революции было то, что основная борьба разгорелась не между правыми и левыми силами, чего следовало бы ожидать по логике вещей, а между умеренными левыми и крайне левыми, создавшими 30 декабря 1918 г. — 1 января 1919 г. Коммунистическую партию Германии (КПГ). На учредительном съезде партии царил дух революционного утопизма. Немецкие коммунисты откровенно ориентировались на российский большевизм. А врагов у революции в этот момент практически не оказалось, настолько правые были деморализованы. Уже вечером 10 ноября новый начальник штаба действующей на Западном фронте армии генерал В. Грёнер позвонил Эберту и предложил помощь войск для борьбы против большевистской опасности. Помощь была с готовностью принята. Совет Народных Уполномоченных сразу начал все те преобразования, которых жаждал народ. Были введены восьмичасовой рабочий день, пособия по безработице и страхование по болезни, гарантировано обязательное восстановление на работе демобилизованных фронтовиков. В стране провозглашалось всеобщее и равное избирательное право для мужчин и женщин с двадцатилетнего возраста, а также гарантировались все политические права и свободы. Была даже создана комиссия по социализации некоторых отраслей промышленности; ее возглавили известные марксистские теоретики центристской ориентации К. Каутский и Р. Гильфердинг. Приверженность лидеров СДПГ демократии стала причиной того, что они рассматривали Совет Народных Уполномоченных как временный орган власти, нужный лишь на период революционных потрясений. Вопрос о власти и форме государства должно было решить демократически избранное Национальное Собрание. Такой вариант поддерживало руководство большинства рабочих и солдатских Советов, которые и себя рассматривали как временные организации. Лозунг спартаковцев «Вся власть — Советам!» не получил поддержки состоявшегося 16—20 декабря в Берлине всегерманского съезда Советов, на котором из 489 делегатов всего 10 человек высказались за передачу власти Советам. Съезд своей резолюцией назначил выборы в Национальное Собрание на январь 1919 г. Но всего через несколько дней коалиция социал-демократических партий распалась. В знак протеста против того, что Эберт для усмирения взбунтовавшихся из-за невыплаты жалования матросов Народной морской дивизии призвал регулярные фронтовые части, министры-«независимцы» вышли из Совета Народных Уполномоченных. В правительстве их заменили правые социал-демократы Р. Виссель и Г. Носке. Эйфорическое настроение ноябрьских дней сменилось конфронтацией внутри социалистического рабочего движения. Создание Совета Народных Уполномоченных немецкие рабочие рассматривали как свой приход к власти в Германии. Однако в государственном аппарате, в армии и хозяйстве не произошло никаких изменений. Новое государство базировалось на старом фундаменте. Им руководили те же люди, что и при кайзере. Так, даже спустя полгода после Ноябрьской революции из 470 прусских сельских округов только одним управлял социал-демократ, остальные ландраты занимали свои посты еще со времен империи. Отсутствие реального улучшения ситуации в стране вызывало всеобщее недовольство. Начались волнения и забастовки в Рурской области и Верхней Силезии, в Саксонии и Тюрингии, в Берлине, Бремене и Брауншвайге. Трудящиеся требовали не только повышения заработной платы и улучшения продовольственного снабжения, но и социализации предприятий, сохранения рабочих Советов и даже ликвидации капиталистической системы. Когда члены НСДПГ вышли из Совета Народных Уполномоченных, то их сторонники также стали повсеместно уходить с административных постов. Но глава берлинской полиции Э. Эйхгорн отказался сделать это и заявил, что он подчиняется не правительству, а берлинскому исполкому Советов. 4 января Эйхгорн был смещен со своего поста. В его защиту выступили лидеры левого крыла НСДПГ, берлинские революционные старосты предприятий и коммунисты, создавшие Революционный комитет. Члены комитета призвали к свержению правительства Эберта и объявили, что берут власть в свои руки. Но это было голословным заявлением, поскольку уже 6 января выяснилось, что возглавить активные боевые действия некому. Массы остались без руководителей. Эберт обратился за помощью к Верховному командованию, но оно также не имело достаточного числа надежных воинских соединений. Однако еще в декабре 1918 г. по призыву генерала Тренера демобилизованные офицеры начали создавать фрейкор (добровольческие корпуса) из фронтовиков, отвыкших от мирной жизни, из патриотически настроенных студентов; в корпуса принимали даже разного рода авантюристов и бродяг. Фрейкор и стал главной опорой правительства, которое предложило Г. Носке возглавить военные операции. Тот сразу же согласился, заявив, что не боится ответственности, потому что все равно кто-то «должен стать кровавой собакой». Бои в Берлине начались 10 января 1919 г., и войска захватили часть опорных пунктов восставших. На следующий день в столицу вступила трехтысячная колонна фрейкоровцев, во главе которой шел сам Носке. Совершенно не подготовленное выступление было разгромлено. Погибли более 100 повстанцев, в то время как фрейкор потерял всего 13 человек. Среди погибших оказались также руководители КПГ К. Либкнехт и Р. Люксембург. Сначала их доставили в штаб гвардейской дивизии, который располагался в отеле «Эден». После короткого допроса было приказано отправить арестованных в тюрьму Моабит. При выходе из отеля они были жестоко избиты. По дороге Либкнехту предложили якобы из-за поломки мотора продолжить путь пешком. Через несколько шагов сопровождавший арестанта капитан выстрелил Либкнехту в затылок. Убитый был доставлен в морг как «труп неизвестного». Люксембург была застрелена прямо в автомобиле. Ее тело, завернутое в одеяло и опутанное проволокой, было брошено в Ландвер-канал и найдено только в конце мая. Эта кровавая расправа лишила КПГ руководителей. Рабочие были возмущены правительством, молчаливо одобрившим убийство. Вслед за Берлином были жестоко подавлены рабочие восстания в Бремене, Вильгельмсхафене, Мюльхайме, Дюссельдорфе и Галле. Но 3 марта в Берлине началась всеобщая забастовка, через два дня переросшая в ожесточенные уличные бои. Носке, по приказу которого в столицу вошел 42-тысячный фрейкор, распорядился расстреливать на месте каждого, кто будет задержан с оружием в руках. В столкновениях погибли до 1500 рабочих, фрейкоровцы потеряли 75 человек. В апреле—мае правительственные войска разгромили рабочих в Брауншвайге, Магдебурге, Дрездене и Лейпциге. На этом этапе рабочими и руководителями коммунистов была предпринята попытка превратить буржуазно-демократическую революцию в социалистическую. 13 апреля 1919 г. в Мюнхене была провозглашена Баварская советская республика во главе с коммунистом О. Левине. Правительство, состоявшее из членов КПГ и НСДПГ, национализировало банки, ввело рабочий контроль на производстве и в распределении продуктов. Началось формирование Красной гвардии. Но авантюризм анархистов во главе с также вошедшим в руководство республики Г. Ландауэром, расстрелы заложников отвратили население Баварии от левых политиков. Не случайно именно Бавария стала оплотом правых сил и местом рождения нацизма. В начале мая Баварская советская республика пала под ударом посланной из Пруссии 20-тысячной армии, а в Мюнхене красный террор предшествующих дней сменился белым террором. В апреле 1919 г. мощное стачечное движение, в котором участвовали более 400 тыс. рабочих, охватило весь Рур. Правительство ответило не только введением осадного положения, но и тактическим маневром. Собравшийся в это время Второй всегерманский съезд Советов, которым руководили реформисты, рекомендовал установить в Германии «советскую систему». На деле предлагалось принять слегка модифицированный вариант соглашения о трудовом сотрудничестве, заключенного еще в первые дни Ноябрьской революции (1918) между крупнейшими промышленниками и социал-демократическими профсоюзами. По этому соглашению за профсоюзами признавалось единоличное право защищать интересы рабочих, предусматривались заключение коллективных договоров, а также арбитражное разбирательство спорных вопросов; на предприятиях создавались фабрично-заводские комитеты. Так называемое спартаковское восстание в Берлине в январе 1919 г. означало решительный поворот в развитии революции. Бои в столице не только углубили раскол рабочего класса, но и ускорили формирование фрейкора, ставшего позднее главным очагом правой угрозы. Жестокое подавление восстания привело как к радикализации настроений части рабочих, так и к недовольству курсом правительства даже среди части его прежних сторонников. После январского восстания усиливается правый и левый экстремизм и угасают надежды на мирное социально-демократическое переустройство общества. Та парламентарно-демократическая республика, к которой стремились лидеры СДПГ, получила бы поддержку масс лишь тогда, когда демократия не остановилась бы перед воротами заводов и казарм, перед дверями административных учреждений и университетов, а решительно сломала бы прежние структуры. Но поскольку этого не произошло, то в немецкой историографии до сих пор обсуждается вопрос — а была ли в 1918 г. в Германии революция? В Германии произошли события, которые в корне изменили ее политическую систему: авторитарную монархию сменила демократическая республика. Но следует признать, что в плане радикального разрыва с прошлым и коренного изменения социально-экономических условий революции как таковой не было. Веймарская республика была многопартийным государством, жизнеспособность которого в значительной мере определялась политическим курсом руководящих партий. Партии веймарской Германии не проявили склонности к компромиссам и готовности к сотрудничеству, так как это, разумеется, требовало отказа от некоторых принципов и постулатов. Кроме того, ни у одной из партий не было сильных и дальновидных политических лидеров (за исключением Г. Штреземана), способных поставить интересы нации выше интересов отдельных социальных слоев и классов. В конечном счете это привело к деградации партийно-парламентской системы. Узость политического кругозора была присуща как партиям, стоявшим на республиканских позициях, так и их антидемократическим соперникам. Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), например, так и не смогла окончательно освободиться от идеологических догм прошлого и безоговорочно принять то государственное устройство, в создании которого она сыграла главную роль. Принятая в 1925 г. Гейдельбергская программа показала, что СДПГ превратилась в реформистскую партию, которая тем не менее провозгласила своей целью построение социализма, хотя и эволюционным путем. Партией руководила группа функционеров, неотличимых друг от друга и старательно избегавших решительных и рискованных действий. Не случайно даже в самой партии, в которой молодежь составляла примерно 10% , называли своих лидеров «старыми бонзами». В 20-е годы СДПГ, которая являлась главной опорой демократической республики, играла роль лояльной оппозиции. Она настолько привыкла к такому положению, что стала считать его желательным и отказывалась от заключения компромиссов, что было необходимо, если бы партия вновь захотела взять на себя государственную ответственность. Вместо того чтобы превратить партию в политическую силу, привлекательную для всех слоев населения страны, ее лидеры неутомимо твердили, что партия выражает интересы исключительно рабочего класса. На практике это означало, что они не делали ничего, что могло бы вызвать недовольство профсоюзов. Что же касается Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), то эта массовая партия, численность которой превышала 900 тыс. человек, пыталась идти «третьим» путем и совместить несовместимое — сочетать власть Советов с парламентаризмом. В итоге в конце 1920 г. ее левое крыло объединилось с Коммунистической партией Германии (КПГ), а оставшаяся часть партии в 1922 г. вошла в состав СДПГ, хотя небольшие организации существовали до 1931 г. Созданная 20 ноября 1918 г. бывшими «прогрессистами» и левыми национал-либералами Немецкая демократическая партия (НДП) не имела четких целей, что приводило к постоянным внутрипартийным трениям и частой смене руководства. В 1919 г. НДП была третьей по значимости партией в республике, но всего за год она потеряла половину своих избирателей. Причиной этого явилась главным образом неистребимая склонность либералов интересоваться больше абстрактными, а не волнующими массы проблемами. Поэтому избиратели все чаще рассматривали НДП как партию непрактичных интеллектуалов. Партия «Центр» придерживалась гибкого парламентского курса и выступала за сотрудничество с социал-демократией. Она опиралась на самые различные социальные слои. Так, фракция «центристов» в рейхстаге состояла из профсоюзных функционеров, учителей, литераторов, представителей духовенства, а также из промышленников, коммерсантов, трактирщиков и крестьян. Такой социальный состав членов объясняет, почему партия «Центр» (в том числе и ее руководство) была прагматичнее и гибче, чем СДПГ, и популярнее, нежели НДП. Партия «Центр» более других была готова к компромиссам. Как выразился один из ее лидеров, И. Йоос, партия придерживалась принципа не «или — или», а «Почему бы не то и другое?». Такая позиция делала возможным ее сотрудничество как с левыми, так и с правыми политическими силами. Уже с 1925 г. стало очевидно, что без участия партии «Центр» невозможно никакое правительство парламентского большинства. Возросшее по этой причине самомнение партии стало представлять потенциальную опасность для демократии. Пока во главе партии стояли такие люди, как Й. Вирт или В. Маркс, опасность антиреспубликанского эксперимента была маловероятной. Но когда в 1928 г. руководителем партии стал католический теолог Л. Каас, нетерпимый к недостаткам парламентаризма и готовый искать более радикальные решения для преодоления трудностей, то курс партии явно начал отклоняться вправо. Довольно сильная антидемократическая тенденция была присуща созданной 15 декабря 1918 г. представителем правого крыла национал-либералов Г. Штреземаном Немецкой народной партии (ННП). Партия в целом негативно относилась к республике, хотя и не вела против нее активной борьбы. Выдвинув лозунг «Что хорошо для промышленности, то хорошо и для нации», она выражала интересы крупного капитала. Не случайно членами ее парламентской фракции были крупнейшие немецкие предприниматели Г. Стиннес и А. Фёглер, а в 1930 г. 10 депутатов от ННП занимали в различных предприятиях 77 директорских постов. После смерти в 1929 г. Штреземана, по мере сил стремившегося ослабить прямое влияние промышленных кругов на партию, его преемники — сперва председатель парламентской фракции Э. Шольц, а затем адвокат Э. Дингерлей — проводили все более антидемократический курс, сближаясь с Немецкой национальной народной партией (НННП) — открытым противником Веймарской республики. Созданная 24 ноября 1918 г. из бывших консервативных партий кайзеровской Германии, НННП выражала интересы рейнско-вестфальских магнатов тяжелой промышленности, восточнопрусского юнкерства, высшей бюрократии и офицерского корпуса. Она стала оплотом всех антиреспубликанских, националистических и монархических политических сил, настаивая на ревизии Версальского договора и реставрации династии Гогенцоллернов. Когда в 1928 г. во главе партии встал бывший член дирекции крупповского концерна, владелец газетной империи и крупнейшей немецкой киностудии «УФА» А. Гугенберг, человек огромного самомнения и невиданного упрямства, партия окончательно перешла на экстремистские, праворадикальные позиции. И потому вполне логично, что политические интриги НННП завершились ее союзом с национал-социалистами. По большинству вопросов националистов поддерживала созданная 12 ноября 1918 г. региональная Баварская народная партия (БНП), которая формально считалась отделением партии «Центр», но фактически была гораздо правее. Новым явлением в партийно-политической структуре Веймарской республики стало создание в Мюнхене в январе 1919 г. Немецкой рабочей партии. Свое окончательное название — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП) — эта партия фашистского типа получила в феврале 1920 г. после принятия официальной программы «25 пунктов». В 1921 г. партию возглавил неудавшийся художник австрийского происхождения, участник Первой мировой войны, человек с сильной волей и необычайной интуицией А. Гитлер (1889—1945). Программа «25 пунктов» требовала отмены Версальского и Сен-Жерменского (с Австрией) мирных договоров, объединения всех немцев в единую Великую Германию, изгнания из нее «инородцев», прежде всего евреев. Многие положения программы были созвучны настроениям народных масс. Они предусматривали запрет нетрудовых доходов, национализацию крупных трестов, ликвидацию земельной ренты и спекуляции землей, сдачу крупных универмагов в аренду мелким торговцам по низким ценам. Лозунг партии «Общее благо выше личной выгоды» звучал совершенно по-социалистически. Дальновидный Гитлер настоял на включении в программу пункта о необходимости создания сильной централизованной государственной власти и ограничении прав отдельных немецких земель. Но основными принципами нацистской идеологии являлись ненависть к демократии, антисемитизм, славянофобия, антимарксизм. Эта идеология основывалась не на рациональной логике, а на слепой вере в непререкаемые догмы. Существование в Веймарской республике множества политических партий объясняет, почему с 1919 по 1928 г. в ней сменилось 15 правительств, ни одно из которых не продержалось более 18 месяцев. Это происходило потому, что в рейхстаге было представлено слишком много партий, так что любой кабинет министров мог быть только коалиционным. К тому же число возможных коалиций было ограничено, поскольку социал-демократы и националисты наотрез отказывались сотрудничать. Практически действующими могли быть только два коалиционных правительства: с участием СДПГ и других крупных партий «левее националистов» или с участием националистов и партий «правее социал-демократии». Но и эти потенциально возможные коалиции полностью зависели от благосклонности высших партийных функционеров, постоянно оказывавших давление на своих министров, шла ли речь о внепарламентских интересах партий или о пропагандистских кампаниях, которые время от времени развертывали партийные лидеры. В таких условиях партийно-парламентарную систему Веймарской республики все чаще сотрясали правительственные кризисы, которые озлобляли избирателей, и без того не испытывавших особой любви к демократической системе, навязанной, по их убеждению, Германии западными странами. Выборы в Национальное Собрание Германии состоялись 19 января 1919 г. По сравнению с последними довоенными выборами 1912г., когда право голоса имели 22,2% населения рейха (14,4 млн. человек), теперь избирательное право имели 63,1% населения (36,8 млн. человек). Такой рост числа избирателей объяснялся тем, что впервые в немецкой истории к избирательным урнам были допущены женщины, а возрастной избирательный ценз был снижен с 25 до 20 лет. Более того, 9,6% избранных депутатов составляли женщины. Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) получила 11,5 млн. голосов и 165 мандатов, став самой крупной парламентской фракцией. Независимая социал-демократическая партия Германии (НСДПГ) получила всего 2,31 млн. голосов и провела в парламент 22 депутата. Компартия, оставшаяся верной лозунгу «Вся власть — Советам!», в выборах не участвовала. Среди буржуазных партий наибольший успех выпал на долю партии «Центр», которая вместе с Баварской народной партией (БНП) получила 5,98 млн. голосов и провела в парламент 91 депутата. Вплотную за ними следовала Немецкая демократическая партия (НДП), получившая 5,64 млн. голосов и занявшая 75 депутатских мест. Немецкая национальная народная партия (НННП) вынуждена была довольствоваться 44 местами в парламенте. Аутсайдером стала Немецкая народная партия (ННП), за которую проголосовали 1,34 млн. человек, что принесло ей 19 мандатов. Остальные 7 депутатских кресел заняли кандидаты от мелких партий и организаций. Вопреки ожиданиям и расчетам, результаты выборов не принесли СДПГ абсолютного большинства в парламенте, на которое надеялась партия. Вместе с «независимцами» она получила 45,5% голосов избирателей, а буржуазные партии набрали в общей сложности 54,5% голосов. Следовательно, будущее правительство могло быть только коалиционным. В итоге переговоров была создана веймарская коалиция из СДПГ, НДП и партии «Центр». Спустя месяц после выборов первый демократически избранный немецкий парламент открыл свои заседания в тихом Веймаре. Первым президентом республики был избран Ф. Эберт. Через два дня он поручил Ф. Шейдеману сформировать первое легитимное правительство, в которое вошли 6 министров от СДПГ и 6 — от НДП и партии «Центр». Министерство иностранных дел возглавил беспартийный У. Брокдорф-Рантцау. Важнейшими задачами парламента и правительства являлись заключение мирного договора и принятие Конституции. После полугодового обсуждения в различных инстанциях Национальное Собрание 31 июля 1919 г. утвердило Конституцию. Против принятия ее голосовали националисты, «независимцы», а также представители ННП и БНП. Для одних она была слишком левой, для других — чересчур правой. После подписания ее президентом 14 августа 1919 г. Конституция Веймарской республики вступила в силу. «Отцы» Веймарской конституции, главную роль среди которых играл статс-секретарь внутренних дел, профессор государственного права, член НДП и убежденный демократ Г. Пройс, не последовали мудрому совету выдающегося французского дипломата наполеоновской эпохи Ш. Талейрана, утверждавшего, что конституции должны быть короткими и туманными. Вместо этого с чисто немецким педантизмом была создана рассчитанная на все случаи и времена Конституция, которая состояла из 181 статьи и не оставила без внимания ни одну сферу деятельности государства и общества. В качестве основополагающего принципа организации немецкого государства Конституция провозгласила народовластие, когда «государственная власть исходит от народа», который может выражать свою прямую волю путем референдума. Конституция гарантировала соблюдение основных демократических прав и свобод, «защиту труда» и «обеспечение достойного человека существования» в той мере, в какой слова могут вообще что-либо гарантировать. Сохранив незыблемость частной собственности, Конституция одновременно объявила, что «собственность обязывает» и что пользование ею должно быть и «служением общему благу», а потому в случае необходимости отдельные предприятия и даже целые отрасли промышленности могут быть социализированы. Главным законодательным органом республики являлся избираемый всеобщим голосованием сроком на четыре года рейхстаг, который большинством голосов утверждал рейхсканцлера и правительство, ответственное перед парламентом. Однако принятая в целях предотвращения необоснованной потери голосов депутатов система пропорционального представительства и голосования списком привела к плачевным результатам. Она способствовала появлению многочисленных небольших партий (так, в выборах 1930 г. участвовало 28 политических партий), что осложняло положение правительства. Национальное Собрание не утвердило предложение Пройса превратить Германию в единое централизованное государство, а земли преобразовать в провинции. По настоянию партии «Центр» и правительств ряда немецких земель страна осталась федерацией, а в парламенте была учреждена вторая палата — рейхсрат, состоявший из представителей земель (в нем 26 мест из 66 принадлежало Пруссии). Права рейхсрата были довольно номинальными. Хотя он был призван исполнять контрольные функции, но его право вето утрачивало силу, если рейхстаг вторично подтверждал свое решение. Главой государства являлся президент, избираемый на семь лет всеобщим голосованием и обладавший чрезвычайно широкими полномочиями. Он назначал и увольнял рейхсканцлера и министров, имел право досрочно распускать рейхстаг и назначать новые выборы, а также объявлять референдумы. Президент являлся главнокомандующим вооруженными силами и представлял государство на международной арене. В одном отношении президент имел больше власти, чем даже в прошлом кайзер. Согласно 48-й статье Конституции, в случае возникновения чрезвычайной ситуации глава государства получал право издавать декреты без согласия рейхстага, применять для наведения порядка войска, приостанавливать действие статей о правах и свободах граждан и в случае необходимости даже экспроприировать частную собственность. Правда, по Конституции в случае несогласия рейхстага решения президента о принятии чрезвычайных мер теряли силу. Нередко в исторической литературе утверждается, будто бы президент был полностью независим от рейхстага. Однако 43-я статья Конституции гласила, что двумя третями голосов рейхстаг имел право вынести на референдум вопрос о досрочном прекращении президентских полномочий. Если это предложение депутатов не находило одобрения, то рейхстаг подлежал роспуску. Статья о диктаторских полномочиях президента была включена в Конституцию, чтобы иметь возможность стабилизировать положение в случае революционных потрясений. На деле оказалось, что применение этой статьи не повысило политическую безопасность, а стало оружием антиреспубликанцев. И все же нельзя отрицать, что в то время Веймарская конституция была самой демократической в мире. Казалось, нет людей более свободных, чем немцы, нет правительства более демократического и либерального, чем немецкое. http://www.world-history.ru/countries_about/361/2243.html